– Ты о чём? – искренне изумился Алек. Ему всё труднее было держать себя в руках, но такого поворота он просто не ожидал.
– Мы живём здесь, а не в нашем старом доме, только потому, что отсюда ближе ехать до тёти Джиджи, а они считают, что ты любишь её больше, чем их, потому что она «понимает тебя», – сказала она, изображая пальцами кавычки.
– Ну… – протянул Алек; с этим было не поспорить. Тётю он действительно любил больше, чем родителей.
– Ты не думал, что это их немного задевает? – спросила она. – Что ты больше всех любишь мамину сестру?
Что вообще происходит? Откуда вся эта злость? Алек ничего не понимал. Хейзел ведёт себя как… как он сам!
– Если они такие замечательные, а я такой злой, – ответил Алек, совершенно забыв о своём Контр-Контрплане, – почему ты тогда помогаешь мне, а не им?
Хейзел выбрала именно этот момент, чтобы спрятаться обратно в свою раковину. Она вернулась к своему притворному выражению лица быстрее, чем Алек, и это лишь ещё больше его разозлило. Ей как-то удалось переиграть его, несмотря на его пятилетнее преимущество в опыте.
– Хейзел! Хейзел, ты где?
Зелёные глаза Хейзел перестали буравить Алека, и она обернулась к маме:
– Иду!
И убежала за угол в сторону зала для вечеринок, оставив Алека в компании наушничающего Фредди.
– Чего смотришь? – ворчливо спросил он у медведя и едва не вздрогнул: он готов был поклясться, что увидел отражение в глазах медведя. Или вспышку…
– Странный ты, – сказал Алек и ушёл вслед за сестрой.
Организатор вернулась с очередным вопросом, а мама уже устала принимать сверхважные решения.
– Хейзел, милая, хочешь попробовать «Аэротрубу»?
Она показала на длинный закрытый туннель с надписью «Аэротруба», свёрнутый на манер торнадо. Внутри него валялись обрывки бумаги и конфетти, оставшиеся с прошлой вечеринки. На внутреннюю часть трубы налипли билетики для игровых автоматов, купоны на бесплатные игрушки и блестящие полоски целлофановых конфетти.
– Мне всё равно, – ответила она, явно соврав. И Алек, и мама сразу это поняли.
– Но, милая, у тебя же будет шанс выиграть Яррг-Фокси. Ты разве этого не хочешь?
– Стоп, что?! – спросил Алек, чувствуя себя совершенно преданным. Он не смог сдержаться. То было худшее возможное предательство.
Алек никогда ещё не видел, чтобы Хейзел так густо краснела. Казалось, что её лицо и шею обварило кипятком. Словно почувствовав его взгляд затылком, она обернулась, чтобы убедиться, что Алек действительно слышал весь разговор.
«О, я всё понял, – подумал он. – Единственная, единственная вещь, которую, ты точно знала, я хочу».