Ирвин, сидевший в регистратуре, кивнул ему из-под наушников.
– Мужик совсем поехал крышей, парень! – громко сказал Ирвин, стараясь перекричать низкую басовую партию из наушников. – Говорит, что Мэрилин хочет украсть его душу!
Оскар кивнул. Ирвин отлично разбирался в странностях «Ройял-Оукс», в том числе и в хронической, совершенно безосновательной паранойе мистера Деверо. Когда Оскар услышал, что Ирвин подтвердил слова мамы, сказанные по телефону, его настроение нисколько не изменилось – он был готов безоговорочно капитулировать. Он просидит здесь весь оставшийся день, скорее всего, до самого вечера, пытаясь успокоить мистера Деверо. Плюштрап-Охотник (не то, что у него даже изначально были шансы его заполучить) теперь никогда не будет принадлежать ему.
Автоматические двери с шипением открылись, и он увидел со спины высокий мамин силуэт. Она отдала планшет с бумагами санитарке, не знакомой Оскару. Санитары в этом заведении менялись быстрее, чем Оскар успевал выпить порцию «Электрического Синего Фруктового Пунша».
– Проконтролируй, чтобы миссис Делия не ела ничего молочного после четырёх часов вечера, – сказала мама. – Не то она станет так пукать, что комнату придётся закрыть на карантин, и обещаю, ты будешь единственной, кто обслуживает это крыло сегодня ночью.
Новая санитарка энергично кивнула, явно уставшая, и торопливо ушла вместе с планшетом. Мама Оскара повернулась к нему и раскрыла объятия. Мама всегда сжимала его так сильно, что рёбра трещали. Даже когда она пригрозила объявить награду за голову Оскара после того, как он «спас» летучую мышь и выпустил её в доме, мама всё равно обняла его так сильно, что даже на следующий день всё болело.
– Мистер Деверо считает, что Мэрилин…
– …хочет украсть его душу. Я слышал, – сказал Оскар.
– После восемнадцати лет работы Мэрилин можно было бы и побольше доверять.
– Нет покоя истинно подозрительным, – ответил Оскар, и мама улыбнулась ему:
– Спасибо тебе, Маленький Мужчина. Ты мой ангел.
– Мам, – сказал он, оглядываясь, чтобы убедиться, что его никто не слышит; хотя единственные, кто мог бы над ним насмехаться, сейчас были в нескольких милях от него, в «Коробке Игрушек», и, скорее всего, покупали самого последнего оставшегося Плюштрапа. Одна мысль о том, что Радж и Айзек сведут их в эпической битве во дворе, причиняла сильнейшие мучения.
Оскар задумался о компромиссах. Может быть, если он даст Раджу или Айзеку половину денег, кого-то из них удастся убедить отдать ему половину прав на Плюштрапа.
Оскар слабо улыбнулся маме и задумался, не наградит ли его Плюштрапом сама судьба, если увидит его ангельское поведение. Впрочем, он знал, что надеяться тут не на что.