Незнакомцы — это друзья, с которыми вы еще не встретились.
Род Мак-Кьюн, поэт, музыкант, исполнитель
Для меня Рождество наступает в октябре, когда я слышу перекличку улетающих на юг гусей, а температура по ночам опускается все ниже, отмечая неизбежный конец лета.
Я делаю венки. Октябрьским утром я еду в небольшую местную теплицу, где у ограды еще цветет мальва. Луковицы многолетников уже закопаны в землю, все вокруг пестреет оттенками коричневого и серого, а ветер гоняет по дорожкам последние яркие осенние листья. Возле мастерской стоит прицеп, куда мои коллеги загружают связки свежих пихтовых веток, только что привезенные с севера. За семь недель мы используем около восемнадцати тонн пихты, чтобы сделать более 4000 венков, большую часть которых продадут местные бойскауты.
Я занимаюсь этим уже восемь лет. Нас немного, и состав наш каждый год меняется. Жизнь не стоит на месте, поэтому каждый раз, когда мы приезжаем сюда, никто, кроме одного-двух постоянных работников, не знает друг друга. Мы — домохозяйки, пенсионеры, студенты и безработные. Мы не гонимся за деньгами, да и к карьере это не имеет отношения.
Мы собираемся в маленьком домике, который однажды превратили в мастерскую. Сейчас там хранятся огромные мотки красной ленты, сосновые шишки и яркие миниатюрные подарочные коробочки. Возле ящиков с толстой проволокой лежат пластиковые ягоды и листья пуансеттии[1]. Рядом с двумя самодельными машинами, которые зазубривают кольца, чтобы закреплять пихту, сложены круглые металлические заготовки разных размеров.
Чтобы маленькие пучки веточек напоминали роскошные веера, ломать их надо особым способом. Мы делимся на две группы: одни ломают ветки, а другие украшают венки. Усердная работа в спокойной атмосфере среди постоянного хруста как будто сглаживает острые углы нашей жизни. Случается, семнадцатилетний парень отпустит глупую шутку, перетаскивая вязанки пихтовых лап, и мы хохочем — не как серьезные взрослые, а как свободные дети. Этот смех я храню в своей памяти.
Политические, экономические, религиозные и социальные различия, которые в других ситуациях могли бы встать между нами, отступают перед тем, что нас объединяет. Мы освобождаемся от всего лишнего и погружаемся в мир краткосрочной дружбы, которая требует от нас просто быть самими собой. Мы не пытаемся никого судить, а потому с легкостью признаемся друг другу в том, о чем не рассказываем даже самым близким. Мы делимся историями о неловких моментах, обсуждаем болезни и страхи и растворяемся в атмосфере товарищества.