Кузнецов пояснил также, что прикрывает «фиговый листок». По его словам, все, что и обычно: «А сраму, требующего прикрытия, в этом сборнике самых разносортных материалов хоть отбавляй. Здесь в обилии представлены литературная безвкусица и беспомощность, серятина и пошлость, лишь слегка прикрытые штукатуркой посконного „абсурдизма“ или новоявленного богоискательства. О крайне низком литературном и нравственном уровне этого сборника говорили практически все участники секретариата и парткома Московской писательской организации, где шла речь об альманахе „Метрополь“».
Если «говорили практически все участники», значит, были и воздержавшиеся от негативных оценок. Но тут Кузнецов обошелся без указания имен. Вывод же однозначен: «Эстетизация уголовщины, вульгарной „блатной“ лексики, этот снобизм наизнанку, да по сути дела и все содержание альманаха „Метрополь“, в принципе противоречат корневой гуманистической традиции русской советской литературы».
После такого вывода надлежало пропагандистски обосновать необходимость мер подавления. Ерофеев отметил, что «была спущена целая свора критиков альманаха, мнение которых о „МетрОполе“ (опубликованное в том же „Московском литераторе“) было единогласным: „порнография духа“».
Несколько месяцев писательское руководство добивалось, чтобы участники альманаха отвергли саму идею бесцензурного издания. Так, Ерофеев рассказывал, как их «пытались расколоть. Говорили, что нам не по пути с Аксеновым — у него на Западе миллион! Мерзко шутили по поводу фамилии Липкина: Липкин — Влипкин. Искандера старались „отбить“, но он не „отбивался“… Начались репрессии, бившие почти по всем „метрОпольцам“: запрещали книги (уже вышедшие не выдавались в библиотеках), спектакли, выгоняли с работы».
Скандал не прекращался. Ерофеев утверждал: «Позже нас обвиняли в том, что мы задумали „МетрОполь“ с тем, чтобы опубликовать его на Западе. Это фактически неверно. Мы отослали — через знакомых, которые с огромным риском для себя взялись вывезти альманах за границу, — два экземпляра во Францию и Америку, но не для того, чтобы печатать, а на сохранение, и в этом оказались предусмотрительны. Когда же случился большой скандал и наши планы напечатать „МетрОполь“ в стране рухнули, авторы дали согласие на публикацию альманаха на русском языке в американском издательстве „Ардис“, которым тогда руководил Карл Проффер, друг многих из нас, напечатавший много хороших русских книг. Это он поспешил объявить по „Голосу Америки“, что альманах находится в его руках. После этого отступать было некуда. Некоторое время спустя альманах вышел на английском и французском».