Раймон прогнал их и представил бледные губы на безупречном лице фарфоровой статуэтки. Влажные длинные ресницы и растрепавшиеся белые кудри.
Он не заметил, как с силой вдавил в свой пах голову Сильвары, представляя, как изливается в девственное и ранимое нутро Ингрид, стоящей на коленях, целующей, принимающей его в себя. Только услышав испуганное мычание, он открыл глаза и, поняв, что натворил, притянул к груди перепуганную Сильвару.
– Прости, прости, прости, – зашептал он торопливо, приглаживая промокшие от пота пряди волос.
– Всё хорошо, – Сильвара отвела взгляд, и совесть больно кольнула Раймона под ребро.
Чуть успокоившись, Сильвара отвела в сторону волосы и изогнула шею. Сегодня она выдержала заметно дольше, хотя всё ещё была слаба.
– Иди спать, Сильви, – прошептал Раймон, отпуская девушку и поглаживая её по волосам. – Хочешь, провожу?
Сильвара покачала головой. Она всё ещё выглядела обиженной, но, посмотрев на часы, Раймон понял, что успокаивать её уже нету времени. Поднявшись, он вернулся в спальню Свеа, чтобы переодеться в парадную форму. Та лежала, закрыв глаза, но явно не спала. Уже на лестнице Раймона остановил Алмонд и молча протянул запечатанный свиток.
Раймон покрутил его в руках и с недоумением посмотрел на Алмонда.
– Это от Ламии, – сказал он, – я подумал, вам будет интересно узнать.
Он забрал свиток и шагнул наверх.
– Стой… – Раймон поймал его за плечо. – Когда?
Алмонд пожал плечами.
– Я не читаю. Но обычно она уезжает к принцессе сразу же, получив письмо.
Алмонд отвернулся и пошёл дальше.
Раймон стиснул зубы. За окнами уже грохотали трубы, приветствуя приближение Императора.
* Атхэ – у эльфов что-то типа японского сэмпай. Старший товарищ, старший друг.
Глава 17. Древняя
Когда грохот труб огласил округу, Свеа уцепилась пальцами за спинку кровати и попыталась встать. Проклятый Раймон обвёл её вокруг пальца – будить командора никто не спешил.
Преодолевая боль в груди – остальные раны почти затянулись – она подошла к шкафу и, сняв с вешалки первую попавшуюся сорочку, принялась одеваться.
Уже застегнув парадный китель, она на секунду замерла перед зеркалом. Нехватка крови всё ещё чувствовалась, несмотря на все старания домочадцев. Под глазами залегли тёмные круги, и сама себе Свеа вовсе не казалась достойной взгляда Императора.
Звук открывающейся двери прервал её размышления, и Свеа обернулась.
Алмонд замер на пороге.
– Простите, – юноша протянул перед собой свиток и отвел взгляд.
В груди похолодело. Свеа облизнула внезапно пересохшие губы и, забрав свиток у помошника, непослушными пальцами попыталась сломать печать. Получилось не с первого раза, но, наконец, она смогла развернуть бумагу и прочитать такие знакомые строки: