— Тебе выделили индивидуальный сэвен? — Леди Умбрайя прищурилась на медвежонка, и я не успел уловить в ее глазах весь спектр промелькнувших эмоций. Сам удивился — она знает, как называется эта штука? То есть вообще знает об их существовании? И, кажется, считает их чем-то очень ценным?
— Ладно, поговорим о сэвенах позже. Я добилась выделенного канала связи не для этого. А для того, чтобы сообщить, что наш клан подает претензию в Совет. И будет разбирательство, к которому ты должен быть готов.
У меня заледенело в животе. Судилище… против клана Рисы… это почти гарантированно кровная вражда на несколько поколений. Значит, мы с ней...
— На клан Ивановых-Лакоста мы тоже подали жалобу, но были вынуждены отозвать ее, имея на это весомые причины, — поджала губы глава. — Однако оставить без наказания открытое глумление над кланом белых мечников я не могу!
Сначала у меня от облегчения закружилась голова. А потом я совладал с собой и посмотрел на экран вопросительно. Если жалоба не на Рису и ее клан, то…
— Это возмутительно. Пари на то, как быстро тебя привяжут в клане Ивановых и как скоро они доберутся до остальных наших Оружий, забрав их на территорию своего клана, заполонили сеть! — Леди Умбрайя выдала за пять минут разговора гораздо больше эмоций, чем, кажется, за весь предыдущий год. — Открыто делать ставки не стесняются даже официальные главы кланов! Несколько окончательно обнаглевших ИД создали единый тотализатор, и сумма выигрыша уже доросла до каких-то астрономических цифр! Я так этого не оставлю. Будет большой скандал и разбирательство. Как только ты сможешь покинуть Землю, мы...
— П-пари? — С одной стороны, чувствуя возмущение бабушки, мое сердце непроизвольно отбивало чечетку, с другой… — А на что именно ставят? — задал я тот вопрос, которого сам от себя не ожидал.
— Какая разница? — Бабушка почти мгновенно вернула ледяное самообладание. — Главное, что мы не можем позволить…
— Нет! — твердо прервал ее я и сжал зубы. Потом вдохнул, выдохнул и продолжил, пока не успел окончательно испугаться: — Не нужно судебных разбирательств с моим участием. Если… если ставит вся призма… и ставки велики… мы лишь уподобимся цвирку, что бросается на дредноут. И выставим себя на посмешище, раздувая скандал в Совете и бесконечно жалуясь. Должен быть другой способ указать глумящимся, что честь белого клана — не повод для шуток.
Бабушка молчала несколько невыносимо долго длившихся секунд. Или минут. Или часов. Она на меня так смотрела, что я забыл, как дышать, но… взгляда не отвел и не опустил глаза, как делал обычно. Возможно, роль сыграл какой-то тихий и странный напев, что мурлыкала Риса в моей голове, или пушистый медвежонок, методично вылизывающий мои пальцы, или какая-то молчаливая поддержка родителей Мастера. Или все вместе...