— У Романова Валерия Васильевича, — кивнул Олег. — Отец посоветовал к нему обратиться — я у него и занимался всё это время. Два раза сходил с родителями в поход по Алтаю. В соревнованиях не участвовал, но был на всех плановых тренировках.
— Узнаю Сухоруковых, — улыбнулся Томилин и посветлел лицом. — Всё основательно. Молодец, что не бросил. Я перечитал подробности той дисквалификации, Олег. — Он посмотрел в глаза парню. — Ничего не хочешь пояснить?
— Я не сдержался, Пётр Степанович. — Олег постарался это сказать настолько спокойно, насколько смог. — И не горжусь тем, что сделал. — Он смотрел в глаза директора, не отводя взгляда.
— Тёмная история, — покивал Томилин. — Но ты сделал выводы и справился, это главное. Вижу, вижу, у Валентина тоже был такой взгляд. — Томилин широко улыбнулся и поднялся из-за стола; поднялся и Олег. — Олег, ты уже знаешь, что Ворошилов тоже здесь. Не сомневаюсь, что ты не позволишь ему спровоцировать тебя повторно. Просто прошу — будь осторожнее.
— Обязательно, Пётр Степанович, — кивнул Олег. Директор обошёл стол и протянул руку. Вот это хватка!
— Удачи, Олег. — Томилин проводил посетителя до двери. — Сейчас на медосмотр — налево, пятый корпус.
* * *
Медосмотр прошёл вполне буднично: на каждом тренировочном мероприятии, а их у Олега было шесть после того злополучного сезона в «Олимпии», проводятся подобные процедуры — придирчивые и, если честно, неприятные.
— Восемнадцать полных лет, — посмотрел врач лагеря, Котов, на карточку Олега. — Вы в отличной форме, Олег Владимирович. Пили что-нибудь тонизирующее последние двадцать четыре часа? Кофе, энергетики?
Олег отрицательно покачал головой. Кофе ему положен раз в неделю. И то дома.
— Отлично. Мы проводим допинг-контроль, — пояснил врач. — Это было в тексте договора. Вам назначено на завтра, семь пятьдесят утра. На ваше мобильное устройство отправят напоминание за полчаса, за десять минут к вам в номер прибудет специалист, сопроводит вас. Знаете, как всё происходит?
Олег кивнул. Знает. И тут всё по-взрослому — сейчас на всех спортивных мероприятиях, на которых могут регистрировать рекорды, предпочитают перестраховаться. Процедура неприятная как минимум тем, что «сдавать пробу» нужно в чьём-то присутствии. Ладно, уже не в первый раз.
— На всякий случай памятка, — протянул врач сложенный лист бумаги. — Пластырь можете снять через полчаса. Удачного дня!
Пластырем заклеили то место, откуда брали кровь из вены. А взяли её прилично — интересно было бы узнать, для каких таких анализов её нужно настолько много.