«Чересчур умничает этот Вереш. Все-то он знает лучше, чем другие. Рта не закрывает. Ни на минуту не дает этим парням забыть о том, что он здесь командир. Попадись такому в руки, он тебя двадцать четыре часа в сутки будет поучать. Для начала ему нужно смазать по губам — хорошенько, ребром ладони. Словами такого не проймешь, нужно сразу бить по губам. По крайней мере, помолчит, пока будет слизывать кровь».
Камни разогрелись на костре, и снег на них начал таять. Бодра снял перчатки и обтер руки чистым снегом, а затем обсушил их у огня.
Салаи тоже погрел у огня одну руку — другой он все время прижимал воротник шинели к щеке.
Яри вернулся на свое место, туда, где лежала его винтовка. Теперь он не все время смотрел в пустоту прямо перед собой, а временами поглядывал и на маленькое пламя.
— Как хорошо горит! — заметил сосед Яри. — Как настоящий костер…
— А он и есть настоящий, только маленький, — сказал Яри.
Сосед на миг задумался, а затем спросил:
— Может, еще немного веток принести, чтобы огонь не погас?
Бодра посмотрел на Вереша, который больше уже ничего не говорил.
Сосед Яри встал и наломал небольшую охапку сухих веток.
— Меня зовут Маткович, — сказал он, кладя ветки возле костра.
Бодра молча кивнул ему.
«Нужно будет объяснить этим желторотикам, — думал он, — что противник все равно отыщет их, даже если они не будут разводить огня. Собственно, они ничего и не делают, даже и дышать-то свободно не смеют, лишь стараются поплотнее прижаться к земле. Нужно будет спросить у них, какого черта они тут дожидаются впятером, не имея связи со своей ротой и не получая подкрепления. Сидят в этом леднике, где за сутки можно отморозить и руки и ноги. Кто они, эти ребята? Студенты? Начинающие ремесленники? Или простые деревенские парнишки? По виду Вереша ясно, что он не из таких. Уже научился командовать. Откуда они сюда попали? До ближайшего небольшого городка Дерчхаза километров двадцать. Однако это ничего не значит, они могут быть и издалека. У Матковича под ногтями чернозем, как у пса, который разрывал нору суслика, хотя, быть может, он только здесь впервые испачкал руки. У Яри крестьянское лицо с боязливыми глазами, однако держится он уверенно и непринужденно, словно родился в господской семье».
— Еще не разогрелось? — спросил Салаи.
— Нет еще.
«Вот, оказывается, от кого должен зависеть исход этой тотальной войны: натянули на подростков военную форму — и баста. Пусть останавливают русских. Даже отлично обученные и снаряженные гитлеровские дивизии не смогли остановить их — пусть теперь эти остановят, с винтовками и единственным пулеметом да двумя дюжинами фаустпатронов. У них нет даже бинокля, чтобы как следует осмотреть местность. Никто им не объяснил, что временами нужно подниматься на вершину холма, с которой видно дальше, чем из этой ямы».