В прошлом году еще до наступления весны, когда холодные февральские ветры, срываясь с гор Баконь, продували всю равнину, члены сельхозкооператива «Мир» уже несколько раз побывали в райкоме партии. Им, видите ли, к празднику Освобождения[5] обязательно нужны гости, да не какие-нибудь, а те, кто освобождал Венгрию от гитлеровских захватчиков.
Выслушав делегацию кооператива, секретарь райкома громко расхохотался:
— Куда вы торопитесь, товарищи? Ведь до четвертого апреля еще далеко.
Но жители села Кеваргоерш твердо стояли на своем:
— Мы нарочно заранее пришли к тебе, товарищ Циглер. Желающих пригласить к себе советских гостей будет много, так что в конце концов на нашу долю может не остаться ни одного советского война.
И пришлось секретарю райкома за месяц до праздника послать пригласительное письмо командиру одной советской воинской части.
В один из первых дней апреля секретарь райкома заехал на часок в село, чтобы посмотреть, как готовятся к празднику крестьяне.
Приготовления шли полным ходом: на скотном дворе резали теленка, женщины, как на свадьбу, жарили и пекли всякую всячину, мужчину разливали по бутылкам вино из бочек, дети подвозили на тачках цветные камешки и украшали ими клумбы и дорожки вокруг здания сельского Совета.
Циглеру понравилось, что крестьяне так усердно готовятся к празднику.
«Только вот теленка, — подумал секретарь, — пожалуй, не стоило бы резать».
— К вам ведь приедут только два советских товарища, — предупредил секретарь в сельсовете. — Достаточно было зарезать на обед несколько кур.
— Для такого праздника нам и теленка не жалко, — дружно ответили крестьяне.
— Да ведь теленка на целый взвод хватит! К чему это?
— Ты ведь тоже пообедаешь с нами, товарищ Циглер. Ну и наши все сядут за стол, а мы, слава богу, на аппетит не жалуемся… И чего ты жалеешь нашего телка?
Над Циглером начали добродушно посмеиваться, говоря, что незачем ему быть таким экономным: не из его, мол, кармана идут деньги на угощение, а из кассы кооператива.
— Небось осенью пятьдесят шестого жизни своей не жалел, товарищ Циглер, не то что денег, — говорили ему крестьяне.
Все хорошо знали, как вел себя осенью того трудного года их партийный секретарь — сам бывший батрак. Лейтенант запаса, он вместе с двумя добровольцами с оружием в руках защищал во время контрреволюционного мятежа здание райкома партии. После разгрома мятежа Циглер стал для крестьян образцом партийного работника, беззаветно преданного партии и народу.
— Ну что же, как хотите, мне ведь тоже не жалко теленка, — ответил Циглер. — Только не собирайте всех. Я уже сказал, что приедут к вам только два человека. Они не смогут сразу с целой сотней людей разговаривать.