— Даже никого не зная лично, я уверен, что так оно и есть.
— Да ты говоришь как русский…
— Не совсем так, но…
— По-твоему, русские только тем и занимаются, что по всему фронту разыскивают тебя, чтобы спросить, за кого ты хочешь замолвить словечко? Нет, дружище, в эти игрушки играй один! Нам же лучше заранее переодеться в гражданское.
Галфи считал, что на этом разговор далеко еще не окончен, и потому поинтересовался:
— А среди венгров ты где надеешься найти себе друзей?
Сийярто казался вконец измученным, к тому же он ужасно хотел есть.
— Среди тех, кто не желает погибать… — нервно ответил он.
— Но ведь они хотят загубить всю страну! Или тебя это нисколько не интересует? Взгляни кругом!..
— Не русские начали с нами войну.
— Этого я и не утверждаю, однако это не меняет сути дела. Посмотри: повсюду разрушения, повсюду трупы, повсюду беженцы, а у тебя одно-единственное желание — живым дождаться прихода русских…
— Ну хватит болтать! — оборвал прапорщика унтер.
— Это не болтовня.
— Самая настоящая пустая болтовня! С тех пор как я себя помню, нас только ею и кормили: и в школе, и на призывном пункте, и в армии. Иногда мне кажется, что вместо крови у меня в жилах течет жидкая болтовня. А что от нее толку?.. Разве я стал умнее от нее? Черта с два!
В этот момент в комнате появились Йошка Вег и Альберт.
— Располагайтесь, господа, — сказал Альберт.
— А, вот и ты! С тобой по крайней мере можно говорить о серьезных вещах.
— Очень рад.
— Я вижу, твои господа основательно упаковали вещи и дали деру. Но ты, надеюсь, понимаешь, о чем идет речь? Скажи-ка нам, что у вас в доме осталось из еды? Да не вздумай скрывать!
Альберт всплеснул руками, словно ворон крыльями.
— Я должен вас огорчить. Господин барон приказал все ценные продукты забрать с собой, а остатки сегодня разобрали солдаты.
В комнату осторожно вошел Фекете и испуганным взглядом уставился на Альберта. «Что стоит эта свобода, если приходится умирать здесь с голоду?» Он дернул ремень, на котором висел автомат. Фекете охотнее всего снял бы автомат совсем, поскольку считал: где нет солдатского довольствия, пусть от него и службы не ждут.
— Ничего не понимаю, — замотал головой унтер. — Выпивка есть, а еды нет, да?
— Да, именно так, мой господин. К сожалению, потому и остались напитки, что господа забрали с собой все продукты. На повозках совсем не оставалось свободного места.
— Выходит, ничего нет?
— Абсолютно ничего.
— А чем же ты сам собирался здесь питаться?
— Я? Вы забыли, господин, что именно вы и задержали меня здесь. Если б вы мне не помешали, я давно бы был в пути.