— Может быть, собака не была бы плохой идеей.
Я не могу удержаться, чтобы не затаить дыхание.
— Правда?
— Да. — Его внимание переключается на оставшихся двух щенков. — Ему будет ужасно одиноко
без своих однопометников.
— Эм. — Я почти уверена, что мои глаза вот-вот выскочат из орбит. — Что?
Вместо того чтобы ответить прямо, он повышает голос.
— Гейл? — Когда она появляется снова, он кивает на щенков. — Мы возьмем их всех.
Она поджимает губы.
— Я не из тех, кто говорит тебе, как вести дела.
Он выгибает бровь.
— Когда это тебя останавливало?
— Три собаки — это много, Аид. Три щенка? Ты откусываешь больше, чем можешь прожевать. -
Она указывает на щенков. — И они изжуют в дерьмо твои дорогие туфли.
Его это не смущает. Он сам встал на этот путь, и его не переубедишь.
— Я выплачу персоналу надбавку за вредные привычки. Все будет хорошо.
На мгновение мне кажется, что она продолжит спорить, но в конце концов она пожимает плечами.
— Не приходи ко мне плакаться через неделю или две, когда у них действительно начнут
резаться зубы.
— Не буду.
Один последний взгляд, и она качает головой.
— Лучше позови кого-нибудь из своих людей, чтобы они помогли принести и унести. Ты не
приспособлен для щенков, так что нам нужно будет тебя загрузить.
— Считай, что это сделано. Мы достанем все, что ты сочтешь нужным.
Она уходит, все еще качая головой и бормоча что-то об упрямых мужчинах. Я поворачиваюсь обратно к Аиду и не могу удержаться от широкой ухмылки.
— Ты покупаешь трех собак.
— Мы покупаем трех собак. — Он легко поднимается на ноги, щенок все еще укачивается у него
на руках. — Ты должна была бы уже знать, что я не могу сказать тебе «нет», Персефона. Ты обращаешь на меня свои большие карие глаза, и я словно пластилин в твоих руках.
Я фыркаю. Я ничего не могу с этим поделать. — Ты полон дерьма.
— Следи за языком, — бормочет он, веселье освещает его глаза.
Я расхохоталась. Головокружение, пронизывающее меня, — это чистое, неразбавленное счастье. Чувство, на которое я не имею права, не сейчас, когда все нависло над нашими головами, но почему-то это делает его более ценным. Я хочу цепляться за этот момент, отбросить реальность и позволить нам провести это время без перерыва.
Потому что, что бы он ни говорил, эти собаки на самом деле не мои. Они принадлежат ему, так и должно быть. Я здесь до конца зимы, но это все. Потом я уйду, и они станут маленькой стаей Аида. Дружеское общение, которое он, надеюсь, позволит, даже если будет держать людей вокруг себя на расстоянии.
Мой маленький пузырек счастья мгновенно сдувается. Он заслуживает гораздо большего, чем та рука, которую ему протянула жизнь. Он заслуживает того, чтобы быть счастливым. Он заслуживает того, чтобы его окружали друзья и близкие, которые наполнят его гигантский дом смехом и впечатлениями. Он такой хороший человек, даже если он злодей в том, что касается Олимпа — по крайней мере, той части Олимпа, которая в него верит.