Мой голос хриплый, когда я наконец выдавливаю слова. Не те, которые удержат ее со мной. Я мог бы любить ее — черт, от одной этой мысли у меня кружится голова, — но если я скажу ей, это все изменит. Это ловушка, в которую я не попадусь.
— Оставь мне частичку себя, маленькая сирена. Назови щенков.
Она поджимает губы и наконец кивает.
— Хорошо. — Персефона отступает назад, и я отпускаю ее. Я смотрю, как она наклоняется,
чтобы погладить щенков, которые теперь пытаются взобраться к ней на ноги. — Это будет Харибда.
— Харибда?
Она игнорирует меня. — А эта малышка будет Сциллой.
Я моргаю. — Эти имена — это… что-то.
— Так и есть, не так ли? — Она одаривает меня озорной улыбкой. — Они вырастут в них, я
уверена.
Джорджи врывается в комнату, бросает на нас один взгляд и упирает руки в бедра.
— Что вы все еще здесь делаете?
— Давать имена щенкам, — легко говорит Персефона. — Познакомьтесь с Цербером, Харибдой и
Сциллой.
Джорджи кивает, как будто эти имена совершенно нормальные и ожидаемые.
— Хорошие сильные имена для хороших сильных собак. А теперь убирайся отсюда и дай мне
поиграть с ними. — Она бросила один взгляд на нас, входивших в дверь раньше, и объявила щенков внуками, которых у нее никогда не будет. У меня такое чувство, что мне придется бороться с ней на руках, чтобы выиграть время с ними в будущем, но мы что-нибудь придумаем.
Я предлагаю Персефоне руку, и она кладет свою ладонь мне на предплечье, такая же грациозная и царственная, как королева, которой я назвал ее ранее. Пока мы идем по коридорам к подвальной комнате, я позволяю себе представить, на что это могло бы быть похоже, если бы у этого не было срока годности. Если бы она правила на моей стороне, темная королева для короля нижнего города.
Я бы не позволил ей бесконечно оставаться в тени. Я бы боролся за то, чтобы дать ей каждый кусочек солнечного света и счастья, которые смог бы найти.
Это не входит в наши планы.
Я заставляю свое внимание двигаться вперед и останавливаю нас прямо перед дверью.
— Ты же знаешь, как это бывает. Если ты передумаешь или захочешь, чтобы все прекратилось,
скажи мне, и все это прекратится.
Она одаривает меня подобием улыбки.
— Я знаю. — На секунду она выглядит взволнованной, но почти сразу же убирает его. — Я готова.
— Ничего страшного, если это не так.
Персефона открывает рот, кажется, передумывая.
— Я нервничаю больше, чем ожидала. В прошлый раз мы занимались сексом в тени, и даже
если бы люди смотрели, это было бы по-другому. Фантазия кажется такой горячей и настоящей, когда я думаю об этом, но знать, что это произойдет на самом деле, немного… пугающе.