— Едва ли. — Он пожимает плечами, выглядя как король с тем, как он, не извиняясь, занимает
больше, чем его справедливая доля места. Дело даже не в его теле — он не особенно огромен. Это его присутствие. Он заполняет эту большую комнату, пока я едва могу дышать. Аид наблюдает за мной слишком пристально, и у меня возникает неприятное чувство, что он отслеживает каждое мое микро-выражение.
Наконец он обводит взглядом комнату.
— Это соглашение может иметь цель помимо удовольствия, но я не заинтересован в том, чтобы
травмировать тебя. Если ты собираешься трахнуть меня, то тоже можешь хорошо провести время.
Я моргаю.
— Это так заботливо с твоей стороны,
Аид.
Мой сарказм скатывается с него, как вода со спины утки. Хотя я уверена, что его губы подергиваются.
— Отвечай: да, нет, может быть.
— Я…
— Связывание.
Мое тело горит от этой мысли.
— Да.
— Трахаться на глазах у людей.
Нет. Но этот ответ не является правдой. Правда в том, что сама эта идея воспламеняет меня. Я смотрю на его лицо, но он ничего мне не предлагает. Никакого поощрения. Никакого осуждения. Может быть, именно поэтому я могу ответить честно.
— Мы уже говорили об этом. Да.
— Стоит быть уверенным. — Он продолжает в том же духе. Он называет вещи своими именами,
а я пытаюсь ответить как можно честнее. О большинстве из этих вещей я никогда не задумывался слишком усердно за пределами художественной литературы. Я знаю, что заставляет меня возбуждаться и извиваться в книгах, которые я читаю, но возможность разыграть это в реальности почти слишком велика, чтобы думать об этом.
Разговор, если его можно так назвать, вряд ли можно назвать приятным, но все равно он меня успокаивает. Он действительно делает правильную подготовительную работу вместо того, чтобы бросать меня в глубокий конец. Я не могу вспомнить, когда в последний раз я получала такой интенсивный курс; осознание того, что тепло проходит через меня медленными волнами, и мое дыхание учащается при мысли о том, чтобы разыграть все, что называет Аид.
Наконец он откидывается на спинку стула с задумчивым выражением лица.
— Этого достаточно.
Я жду, но его взгляд находится за тысячу миль отсюда. С таким же успехом меня могло бы и не быть в комнате. Я открываю рот, но решаю не прерывать его, куда бы ни ушли его мысли. Вместо этого я встаю и поворачиваюсь к ближайшей странной мебели. Это немного похоже на менее бездушную версию стола, за которым сидят у врача, и я хочу точно увидеть, как это работает.
— Персефона.
Резкость в его тоне имеет корни, прорастающие из моих подошв и замораживающие меня на месте. Я оглядываюсь через плечо.