Его смех вторил ей эхом, гортанный и соблазнительный. Он вернулся к столу и поднял чашку с чаем как дань уважения её остроумию.
— Ты прекрасно знаешь простой люд.
Он сел на скамью так, чтобы его лицо было частично обращено к ней.
Мартиса закончила расчёсывать волосы, разделив пряди на три толстые части, чтобы сделать привычную косу. Но остановилась по его команде.
— Не надо! — Его грубый голос звучал хриплее обычного, и он уставился на неё с тем же голодным взглядом, что и на лестнице. — Оставь распущенными.
Она опустила руки. Волосы волнами легли на колени. Она протянула ему гребень.
— Не хотите воспользоваться?
Он посмотрел на гребень, потом на неё.
— Ты меня расчешешь.
Невысказанный вызов повис между ними. Если осмелишься.
Если бы он только знал, что предложил ей осуществить одно из её самых больших желаний — прикоснуться к нему, почувствовать шелковистость волос под своими ладонями. Она покинула своё место у очага и села на скамью позади него. Осторожно освободив спутанные волосы, она расчесала колтуны, стараясь не тянуть слишком сильно. Он тихо сидел под её присмотром, напоминая спящего льва, греющегося на солнышке.
Как только волосы стали гладкими, Мартиса провела по ним расчёской для чистого удовольствия. У него красивые волосы, прямые и чёрные, ниспадающие до пояса. Они растеклись по сильной спине и широким плечам, пропитав рубашку влагой до прозрачной тонкости. Мартиса скользнула рукой, оценивая их тяжесть, и погладила затылок лёгкими движениями гребня.
С плеч Шилхары сошло напряжение, и он опустил голову, молчаливо приглашая её продолжать. Он глубоко вздохнул, расслабляясь под её прикосновениями. Сама же Мартиса не могла разделить его безмятежность. Она полыхала пламенем, вспоминая те моменты в библиотеке, когда он дал ей почувствовать вкус горящей в нём страсти. Он был воплощением её мечты, яркой и переменчивой звездой в зимнем небе.
Тишина в кухне напоминала затишье перед очередной бурей. Даже Каель больше не храпел под столом. Мартиса отложила гребель на стол и встала. Шилхара не пошевелился, и ей показалось, что он уснул. Она потянулась к чайнику и поймала на себе его взгляд из-под тяжёлых век.
— Я поставлю ещё чаю, — сказала она.
Она чуть не выронила чайник, когда он молниеносным движением схватил её за запястье.
— Назови моё имя.
Она уставилась на тонкие пальцы, сжимавшие запястье.
— Господин?
— Нет. Не обращение слуги к хозяину. Моё имя. — Греховный жар окутывал его хриплый голос.
Её охватило желание. Крылья Берсена, она жаждала этого мужчину. Их удерживала вместе одна его хватка на её руке, но казалось, что все её эмоции — вся её страсть — сосредоточились в узком запястье, расходясь всё более широкими кругами, пока не охватила всё её существо. Он был бурей. Столь же смертоносный, как молния, и столь же непредсказуемый. Она стояла перед ним совершенно очарованная.