Мгновение, и мчащиеся лошади развели их по сторонам. Михаил осадил свою и заставил развернуться, практически касаясь крупом земли. Кочевник же и не подумал останавливаться. Вместо этого он, наоборот, наддал в бока своей лошади и начал убирать клинок. Наверняка сделал соответствующие выводы и решил разорвать дистанцию, после чего воспользоваться луком.
Михаил ударил пятками в бока лошади, посылая ее вдогонку за противником. Одновременно с этим повесил свой меч на темляк и потянул из саадака лук. Лошадь у него, может, и не из лучших, но уж точно быстрее степной. Во всяком случае, на короткой дистанции. А потому ему удалось не только сохранить разрыв, но даже немного его сократить.
Беглец, полуобернувшись в седле, пустил стрелу. Михаил не без труда, но сумел уклониться. После чего сам привстал в стременах и натянул лук. Выстрел оказался точным. Правда, попал не во всадника, а в лошадь. Что поделать, это не винтовка, а беглец не неподвижная мишень.
Бедное животное полетело через голову. Но всадник оказался достаточно ловким и проворным, чтобы суметь выскочить из седла. Еще и лук сохранил. Пробежав несколько шагов по траве, он обернулся, а через мгновение натянул тетиву и выстрелил в преследователя с дистанции едва ли в тридцать метров.
Романов сумел определить момент выстрела, но предпринять что-либо уже не мог. Слишком незначительное расстояние. Наконечник ударил его в грудь с глухим металлическим звоном. Однако либо стрела прилетела под углом, либо пластины оказались достаточно надежными, но вестница смерти срикошетила от него, так и не причинив вреда.
Тем временем Михаил бросил лук на крюк седла и опустил руку вниз. Рукоять изогнутого меча послушно ткнулась ему в ладонь. Мгновение, и клинок, описав дугу снизу вверх, вскрыл грудь кочевника.
Степняк, которого Михаил первым ссадил на землю, уже практически поймал лошадь павшего товарища и, судя по всему, о драке не помышлял. Лука у него не было – возможно, сломал при падении. Искать оружие убитого некогда. Сходиться в ближнем бою с неизвестным после столь стремительной расправы над двоими спутниками – храбро, но глупо. Выбор очевиден.
Вот только Михаил не мог себе позволить отпустить никого из них. Потому что в этом случае гарантированно получил бы себе на загривок погоню из их обозленных сородичей. А по степи путь у него еще долог. Поэтому, развернув лошадь, Романов погнал ее в сторону последнего противника, вновь берясь за лук.
Кочевник уже взлетел в седло и был готов сорваться с места, когда стрела ударила его точно между лопаток. Не потерял бы он свой щит, и это спасло бы ему жизнь. Во всяком случае, на какое-то время. Но произошло то, что произошло.