– Вы не в себе, Фаринта, – покачал головой господин дознаватель. Но в его голосе я четко уловила слабую тень сомнения. Он колебался. Он готов был прислушаться. – Надеюсь, вы в состоянии объяснить причину ваших… капризов?
– Я боюсь за него. – Это было самое близкое к правде признание, которое я могла сделать, не выдавая наших с Дарреном секретов. – Боюсь, что на него могут попытаться оказать ментальное воздействие.
– Боитесь ментального воздействия? Вы?
– Да.
Господин дознаватель задумчиво покусал губу.
– Что ж, я сделаю это, – увидев, как на моем лице вспыхнула улыбка, он тут же добавил: – Но не потому, что меня попросили вы. Охранять потенциальную жертву преступления – задача закона, а ваша семья, какой бы безумной она ни была, находится под моей ответственностью. Но, поверьте… – Прищурившись, господин Рикардо пристально посмотрел мне в глаза. Толстые стекла очков сверкнули на солнце. – Я узнаю истинную причину, кроющуюся за вашими словами. И, будьте уверены, Фаринта, если вы замышляете что-то недоброе, я найду способ призвать вас к ответу.
Я кивнула. Если Даррен будет под присмотром, остальное не так уж важно.
Не прощаясь, господин дознаватель круто развернулся на каблуках и поспешил занять место в карете старшего обвинителя, куда лекари только что погрузили Даррена. Лорд Кастанелло держался рядом, конь под ним нетерпеливо гарцевал, готовясь сорваться в галоп. Законники расселись по каретам, заполнив последними раскопанными колбами и коробами зельевара прицепленные к ним телеги. Кавалькада готовилась тронуться в путь.
Ждали лишь сигнала.
– Мы вытащим тебя, Даррен, – прошептала я одновременно мысленно и вслух, надеясь, что мальчик услышит. – Обещаю.
Кучер первой кареты хлестнул поводьями.
* * *
Я смотрела вслед удалявшимся каретам, пока они окончательно не скрылись из виду. В душе осталась болезненная, тяжелая пустота. Нервное возбуждение, позволившее мне не поддаваться отчаянию и панике, схлынуло без следа. Без Майло и Даррена я почувствовала себя безумно одинокой, беспомощной и совершенно разбитой. Не было сил ни двигаться, ни думать. Невыплаканные слезы душили.
– Пойдемте в дом, миледи. – К спине робко прикоснулась ладонь Клары. Голос горничной был хриплым от слез.
Я позволила увести себя внутрь. Слуги, включая Густаво, толпились в холле. Женщины плакали, мужчины молчали, нахмурив брови и поджав губы. У всех без исключения кристаллы в браслетах сверкали тревожно-красным. Увидев нас с Кларой, слуги тут же обступили меня, обрушив шквал вопросов.
– Что произошло?
– Куда увезли лорда Даррена?