— Но ты же находилась дома или со своим новым мужчиной? Я исхожу из того, что тебе удастся доказать свое алиби.
— Моя жизнь будет все равно разрушена.
Она снова взяла чашку и держала ее в руках, но не пила.
— У тебя с собой мобильник? — спросила она и опять поставила ее на стол. — Полиция же может отследить, что ты был здесь и мы встречались?
— Нет, я оставил его дома, — ответил Юхан. — Постепенно становишься профи.
— А может, тебе просто покинуть страну? — предложила она. — Сбежать в такую страну, с которой у нас нет договора о выдаче преступников, и начать новую жизнь? Я наверняка смогу придумать какую-нибудь историю о том, как ты угрожал мне.
— Пожалуй, — сказал он. — Но я не знаю, как ты, однако для меня было очевидно, что нам следовало с самого начала взять ответственность на себя, а не думать только о собственном спасении. Плохое решение, принятое тогда, вынудило нас принять еще несколько плохих решений. Я не стал особенно религиозным и не начал верить в карму, но, бросив ту женщину в лесу, мы потом практически погрязли во лжи и совершали — я в любом случае — по-настоящему ужасные поступки. И каждый раз, когда я считал, что ситуация разрешилась, появлялась новая проблема. И…
Анна наклонилась вперед.
— Я страшно устал от одиночества, — продолжил он. — Оно никогда так прежде не мучило меня.
Она так сочувственно посмотрела на него, что еще пару дней назад это невероятно разозлило бы Юхана, но сейчас доставило ему удовольствие.
— Мне жаль, — сказала она. — Я невероятно сожалею об этом. Обо всем.
Она поднялась, подошла к Юхану и крепко обняла его. Он почувствовал запах ее волос, вдохнул, и ему стало очень спокойно. Он не помнил, когда у него в последний раз было так тепло на душе, и настолько погрузился в негу приятных ощущений, что даже ничего не понял, когда Анна сбоку воткнула нож ему в шею.
Анна вымыла пол и отчистила мебель, заставляя себя думать, что кровь была всего лишь соком, случайно пролитым детьми. Из телефона, работавшего в режиме радио на кухне, доносилась тихая болтовня о стоиках. Взвешенная дискуссия представителей академической науки о философии действовала успокаивающе.
Одежду ей пришлось снять. Она оказалась напрочь испорченной. Хорошо еще в шкафу в спальне нашлись старые брюки и шерстяной свитер, которые она могла надеть, когда все закончит.
Ей стало интересно, исчезнут ли пятна целиком. Кровь ведь била фонтаном и теперь, должно быть, намертво впиталась в бревна. Она понимала, что, сколько бы ни скоблила и ни мыла, Юхан навсегда останется частью этого дома.