Заем свободы имел большой отклик в городах, по отношению же к деревенской буржуазии было принято решение:
«Чтобы при распределении рабочих для сельскохоз. работ в первую очередь удовлетворялись из крупных владельцев те лица, которые представят наибольшее количество купленных ими облигаций».
Имена купивших облигаций меньше, чем позволяет доход, предполагалось публиковать в печати.
Февраль в деревне. Далеко не все крестьянство сочувствовало займу свободы. Так, например, на съезде крестьянских депутатов в Феодосии выступавшие крестьяне заявляли о том, что деревня обнищала и задачей является не заем свободы, а «конфискация неправильно нажитых капиталов». Выступавшие нашли сочувствие у всего съезда и только после выступления 6 человек (в том числе меньшевик, плехановец и несколько с.-р.) удалось протащить резолюцию, приглашающую крестьян содействовать распространению займа свободы.
Настроение деревни в первые дни революции было выжидательным. Крестьяне, не получавшие точных сведений о событиях, высказывались весьма осторожно. Расправы 1905 года были свежи в памяти и заставляли быть осторожными.
Представители старой, уже сметенной революционной волной власти использовали старые методы воздействия на крестьян, в ход была пущена поповская машина. Крестьян убеждали в том, что все будет по-старому, главными виновниками бунтов, как и прежде, объявлялись евреи. В некоторых местах были попытки организовать группы еврейских погромов, распространялись листовки с призывом «бить жидов». Наиболее активными во всей этой работе наряду с попами были земские начальники. Севастопольский военный исполком 18 марта 1917 года сообщает губернскому комиссару следующее:
«Общему собранию комитета 16 марта 1917 г. поступило заявление, что бывший земский начальник Сахновский в селе Акшанх, собрав народ, заявил, что народ не должен верить в существование нового правительства, что как было, так и будет старое правительство. В деревнях Юскуя, гор. Геническе земские и священники не объявляли народу о новом правительстве и даже, собрав народ, сбивали с толку. Встречались афиши с призывом бить жидов».
Некоторой растерянностью и абсолютной неорганизованностью крестьян воспользовались волостные писаря и кулаки. Власть в деревне попала в руки кулацкой верхушки. Яркую характеристику деревенской власти дают «Известия» Феодосийского общественного комитета. Вот она:
«Старые власти вновь умудрились захватить власть, местами писаря правят при содействии темной татарской массы или в согласии с богатыми татарами. В Петровской волости положение особенно тягостно: телеграммы жителей с просьбой к солдатским депутатам о посылке делегатов так и не получено здесь, а население ежедневно выезжает для встречи делегатов. Писарь правит безудержно, бесконтрольно и самовольно. В Сарайминской волости правят два управляющих крупнейших имений».