— Иду.
— Идешь?
— Да.
— Куда?
— Не знаю.
— А я сплю. Хер заснешь! У меня намечено интервью, но я сейчас не в состоянии! Я не в состоянии. Если меня покажут по телевизору…..
— Не покажут, — успокоил его я.
— С чего ты взял?
— Все схвачено, Зе.
* * *
Толстые облака, едва не касавшиеся крыш домов, сопровождали меня. Антенн-то, они, видно, уж точно касались. То и дело срывался мелкий дождь, пытающийся перейти в крупу. Улицы наполнялись влажным туманом, который бывает всякий раз, когда холода сдались перед уверенностью здешней погоды. Фары машин расплывались. Звуки — приглушались. Подростки, играющие в хоккей на улице, казались призраками. Когда я поравнялся с ними, оказалось, что вместо шайбы у них было яблоко.
— Бей! — кричал один.
— Тьфу ты, ебаный мазила! — кричал другой.
— Гришь, Гришь, покажи Роналдо!
— Да ты слышь, это ж хоккей!
— Ты, да пофиг!
— Ой, не могу….
— Ты, да ништяк!
Я миновал поле игры, и тогда позвонила Вика:
— Ты идешь домой? Ты куда убежал?
— Да. Сейчас, в офис зайду.
— Так поздно?
— Восемь часов только.
— Там кто-то есть?
Я хотел ответить, что нет, что я просто зайду, от нефиг делать, но передумал и сказал:
— Я документы забыл. Заберу и приду.
— Ты потом — сразу домой?
— Ну да.
Сразу после этого звонка я зашел в пивбар и выпил кружечку.
Пиво мелено расползлось по крови, по душе, добавляя жару. Я хотел заглянуть сам в себя, как прежде, когда делал это, пользуясь зрачками Верочки. Что, собственно, изменилось? Ничего не изменилось. Я как будто продолжаю охотиться. Просто не видно цели. Оно, с одной стороны, хорошо. С другой стороны, охотник, отправляясь в лес, обязательно берет с собой ружье. Но зачем мне теперь ружье? Двери открыты. Дальше нужно становиться жадным и прелым, подслушивать чужие разговоры, ходить по головам. И это — обязательно. Мир слишком грязен, чтобы жить просто так. Возьмем обезьян…. Но нет, фиг с ними, с обезьянами. Сейчас или никогда. Завтра — это другое существо. Если не думать о нем, то оно может и не знать, что ты существуешь. Я еще не знаю — оно может быть каким угодно. У него может быть больше конечностей, чем нужно, или же оно будет круглым, как колобок. Если я не решу сам, каким оно будет, мне уже никто не поможет.
Потому — сейчас или никогда.
Сила игрока — в умении вовремя забрать бабки и свалить.
Дураки ж пусть продолжают.
Я взял еще кружечку и сдул пену. Пиво, однозначно, было бодяженным. Оно и без того не фонтан-то было. По вывозу его с пивзавода в него налили воды, так как тем, кто его отпускает, нужно хорошо жить, да и дети у них есть. Впрочем, и директор, выпуская отстойный продукт, должен, все ж, ездить на «Мерседесе», а детей отправлять учиться в Лондоны. Но об этом уже много раз кричал Петр. Не знаю, что бы сделал я, оказавшись в роли директора пивзавода.