Погода же по выходу моему из пивбара окончательно расклеилась. Дождь усилился, ветер дул теплый, будто в начале его находился тепловентилятор. Это был настоящий декабрьский дождь, который не отличишь ни от какого другого дождя Кубани. Только в декабре дожди идут зимние, уверенные, теплые. В другие месяцы календарной зимы сырая погода больше напоминает осень, ну а ближе к концу зимы, зимы уже нет. Традиционный вылет зеленых мух, например, происходит двадцатого февраля. Тогда ж цветут первые цветы на газонах. Но бывает, что зимний дождь переходит потом в мороз, и все покрывается суровой сверкающей коркой, и мир превращается парк снежной королевы.
Вновь запиликал мобильник. Высветился незнакомый номер:
— Здравствуйте, — уверенно и бодро, но — отчасти по слогам, поздоровался со мной мужской голос.
— Здравствуйте, — ответил я так же бодро.
— Меня зовут Иван Степанович Приходько.
— Я очень рад, — ответил я, поднимая воротник.
— Я работаю в газете «Ветеран Края». Может быть, вы даже меня знаете.
— Может быть.
— Не помните?
— Честно говоря, нет, — ответил без всякого интереса, — мне семьдесят раз на день звонят. Я вообще хочу номер поменять.
— А-а-а, — он от моего ответа замялся, но тут же пришел в себя, — Валерий Сергеевич.
— Да, я слушаю.
— Мы тут продолжили исследование. Устное. Так. Мы ничего не писали. Не вычисляли. На компьютерах. Никак. Просто…
Он стал мне рассказывать какую-то фигню. Слушая, я понимал, что судьба ветеранов печальна: они уже давно выжили из ума. Я был словно заколдованный. Когда слушаешь истины, которых больше нет, на душу надвигается усталость. Хочется быть трезвенников. Хочется сбросить кожу и быть спортивным.
— И вот, — продолжал он, — все надежды наши рухнули. Я почему вам звоню. Вы же — опытный эксперт. Скажите мне, почему кандидатура Льва Ивановича Терентьева не прошла? Он же — ветеран войны! Вы понимаете, так мало осталось ветеранов! Кто будет говорить о них?
— Я не знаю, господин Приходько, — ответил я, — ей богу, не знаю. Я не занимался анализом поражения господина… как его… Терентьева, да?
— Да, совершенно верно. Валерий Сергеевич…
— Слушайте, Иван Степанович, а чем я могу теперь помочь? Остается только констатировать. Ну…. Ну, напишите статью, книгу, в конце концов. Какой-то же выход есть?
— Ну а причины?
— Платил мало! — воскликнул я. — Извините. До свиданья. У меня — важный визит.
Я чувствовал, что мне нужно куда-то вырваться. Остановить Землю и сойти. Потушить солнце. Проснуться и понять, что ты — липкое тело в матрице. Чтобы не сгнить от объема, ты берешь коньяк, ты вливаешь его в вены через клапан. Долой Вачовских! Долой все на свете!