Он поднялся и снова подошёл к окну. Что-то было не так… И в демоне, и в нём. Он знал, он сердцем чувствовал, что не ошибся. В этом хрупком человеке с загадочной полуулыбкой скрывалось то зло, которое он призван уничтожить. Но как странно звучало на его устах забытое имя. Рауль… Оно ласкало слух, и голос, его произносящий, казалось, был наполнен странным теплом и скрытой печалью. Рауль… Как давно его так не называли.
И почему он так настойчиво советовал быть настороже? Он хочет быть побеждённым? Он устал? Или действительно влюбился в неё? Хок вздохнул. Конечно, как же… Скорее небо рухнет на землю, и снег растает на вершине Килиманджаро. Он просто уверен в себе и не сомневается, что снова уничтожит навязчивого противника. И хочет развлечься настоящей дракой. А потом поедет к ней…
Как глупо… Хок вздохнул и покачал головой. Позволить высечь себя как мальчишку на глазах у этой женщины. Она теперь считает его сумасшедшим. В её взгляде было столько сочувствия. И как можно разубедить её? С точки зрения любого нормального человека он — безумец со странными фантазиями. Здесь не поможет даже вера в реинкарнацию. Потому что этого просто не может быть.
Ну и чёрт с ним… Главное закончить сегодня дела. А потом махнуть дальше по Вселенной. И сменить имя, чтоб никто не узнал, кем он был. Странная тревожная догадка мелькнула где-то в голове и тут же исчезла.
— Рауль де Мариньи по прозвищу Ястреб! — произнёс он, взглянув в большое зеркало, и отвесил изысканный поклон своему отражению. — Пора, мой друг… Нас ждут великие дела.
Но сердце болезненно сжалось, когда он выходил из номера. Тревога, тоска и беспредельное одиночество заполнили душу. Как трудно быть одному…
Он приехал в Эйк, когда сумерки уже сменились темнотой. Тяжёлые тучи, нависшие над городом, ускорили наступление ночи. Пронизывающий ветер и моросящий дождь очистили и без того пустынные улицы, а редкие прохожие испуганно шарахались в подворотни, завидев вдалеке его внушительную фигуру. Он приехал пораньше, чтоб осмотреться, но смотреть было не на что. И двор, и старый, полуразрушенный дом были пусты. Вокруг безлюдно и тихо, только ветер свистит в щелях.
Он ушёл и снова бродил по улицам, раздумывая о чём-то и пытаясь настроиться на главный поединок в своей жизни. Но всё было не так. И всё те же тревога, тоска и одиночество выхолаживали сердце. И ветер, наконец, пробрал до костей, заставив поёжиться от холода. Ригорский плащ уже не спасал.
В полночь он подошёл к мрачной арке подворотни и, достав из ножен кинжал, стиснул затянутой в перчатку рукой удобную рукоятку. На мгновение задержав дыхание, он вошёл в темноту. Его слух обострился, и глаза, быстро привыкнув к темноте, выделили смутные очертания предметов, какой-то рухляди у стен, смутный блеск грязной земли под ногами. Прислушиваясь не только ушами, всей кожей, как учили его в десанте, он шёл вперёд, готовый ко всему.