Обсуждения инструкции о порядке исполнения декларации от 3.6.43[1104] наконец-то подошли к концу. Кох, который везде, где можно, возражает против любого указания из центра, разразился упреками, что, мол, мы хотим ввести «украинский закон о наследовании земли», который даст украинцам в собственность больше земли, чем имеют немецкие крестьяне, что вообще нельзя связывать себя какими – то законами и прочее подобное. Господами в гл[авной] ст[авке] ф[юрера], которые понятия не имеют о действительном положении вещей, овладел скепсис: мол, я политически неосмотрителен, так не пойдет и т. д. И так как фюрер может заниматься лишь военными вопросами, мой доклад ему об этой проблеме был отложен. После того как Гиммлеру, Борману и др. разъяснили, в чем дело, послышалось: «Ах, ну раз так…» Тогда мы написали преамбулу с разъяснениями, в остальном же оставили проект прежним, и Кох в понедельник еще раз его получит. Я заинтригован: будет ли он снова настаивать на принятии решения фюрером. Из-за болтовни потеряно 5 недель! Осенние полевые работы на носу, и именно они должны были быть поощрены декларацией. – И в авторитарных государствах непросто добиться принятия решений. Привлекать к обсуждениям как можно больше людей – само по себе, конечно, правильно: обнаруживаются некоторые нюансы, вследствие чего вносятся дополнения. Но это хорошо лишь в том случае, если принятие решения в своей основе остается за тем, кто несет ответственность за закон. Примитивнейший взгляд на Восток еще не изжил себя, несмотря на два года войны и обширный опыт. Более года понадобилось, чтобы указания об обращении с остарбайтерами вышли в том виде, в котором мы требовали их выпустить с самого начала. Но полиция и пр. боялись потерять в «твердости и жесткости», если позволят себе прислушаться к политически трезвому здравому смыслу. Легкомысленная официальная болтовня 1941 года все еще продолжала действовать. Изначальные тирады Коха еще не забыты низовыми исполнителями. Примитивные «гегемоны» творят еще много бед, о чем мне докладывают каждые две недели. Поэтому истинная и ложная гегемония по-прежнему остается жаркой темой.
Но неверно и обратное. Отдел ОКВ В[ермахт] Пр[опаганда] послал власовских офицеров в Брюссель и Париж с пропагандистскими речами[1105]. Там на их собраниях председательствовали лица, возглавляющие русс[кую] эмиграцию. Конечно, все монархисты! То есть произошло именно то, что мне удавалось до сих пор предотвратить. Тем самым генерал Власов еще сильнее скомпрометирован перед Красной армией. Ведь хотя нынешние власовцы настроены против Сталина, но они также настроены и против царя. Я написал Кейтелю резкое письмо. Сейчас выясняется, что господа из отдела В[ермахт] Пр[опаганда] организовали все за нашей спиной при помощи Антикоминтерна! Представители последнего, будучи прижатыми к стене, заявили, что дали согласие на поездку лишь при условии, что в[ласовские] офицеры не вправе встречаться со старыми эмигрантами. Как будто подобное возможно! – Я проинформировал об этом Ламмерса в связи с попыткой Геббельса косвенным путем через пропаганду оказывать влияние на восточную политику.