— А мы маскхалаты у автоматчиков возьмем, — настаивал на своем Петр. — Наденем, никто нас на снегу не заметит. А там — где ползком, где перебежками... Разрешите, товарищ старший лейтенант?
— Что же, рискнуть, пожалуй, можно. Дело того стоит. Сейчас для нас каждый танк... — Хватова явно захватила идея Трайнина. Но он все же счел необходимым спросить у Назаренко: — Как, лейтенант, уважить просьбу твоего механика?
— Думаю, стоит, — кивнул Назаренко. — Больше того, я тоже пойду.
— А вот этого я уже не разрешаю! — отрезал Хватов. — Вы, лейтенант, — командир взвода, а не ремонтник! — И уже Трайнину: — Действуйте, старшина! Только... Захватите-ка с собой и автоматы. А то как бы гитлеровцы со своей стороны тоже не послали к танку группу.
— Есть, товарищ старший лейтенант! — козырнул Петр.
...До танка добрались благополучно. У разбитой гусеницы лежали танкисты. Двое — ничком, а один будто присел у катка да так и застыл...
— А где же четвертый? — шепотом спросил у Трайнина Воробьев. Вон, кажись, командир, рядом — стрелок- радист. У гусеницы — механик-водитель. А башнера ни здесь, ни с той стороны нету...
— Петро! — негромко окликнул Трайнина Липатов, взобравшись на трансмиссию. — А люки-то все задраены изнутри. Не иначе в танке кто-то есть...
— А ну, — Петр тоже поднялся на трансмиссию, несколько раз тихонько стукнул прикладом автомата по башенному люку. И едва не касаясь губами стылой брони, позвал: — Галямов! Старший сержант Галямов! Ты жив?
Нет, из танка никто не отозвался. Трайнин прижался ухом к люку и ему показалось, что внутри кто-то шевельнулся, затем донесся глухой настороженный голос:
— Кто здесь? Фашисты? Не возьмете, гады, живым не дамся!
— Галямов! — уже громче, обрадованно, позвал Петр. — Это же мы, свои! Я — Трайнин. Неужели по голосу не узнаешь?
После непродолжительного молчания тот же голос настороженно спросил:
— Трайнин? А кто еще с тобой?
— Воробьев и Липатов...
— А кто у вас командир?
— Назаренко, лейтенант Назаренко. Да вылезай же, Галямов! Где у вас кувалда? Гусеницу надо соединять.
Открылся люк. Но не башенный, а механика-водителя. Из него по пояс высунулся человек. Позвал:
— Идите ко мне, я сам вылезти не могу. Закоченел, да и в плечо меня задело. — Всмотрелся в лицо подбежавшему первым Липатову, выдохнул счастливо и облегченно: — Свои! Борис... — Пояснил: — Кувалду стрелок-радист брал, а стержень с держателем у механика был. Рядом и ищите... — Вдруг скрипнул зубами: — Положили, гады, моих товарищей! А я кое-как обратно вполз... Голова что-то кружится. Видно, крови много потерял...