— Клянусь.
— Теперь у тебя двое детей, Катрина. Спаси вас всех господь! — сказала бабушка.
В ту же ночь ушла Мария к Георгу на чердак. Она окликнула его, и он пошел ей навстречу, провел в темноте в свой закуток.
— Теперь я твоя сестра. Так сказала бабушка.
— Сестра?
— Да, твоя мать поклялась, что не оставит меня, как не оставит тебя.
— Это хорошо.
— Ты будешь мне братом?
— Нет, — сказал Георг.
— Что же мне делать? — спросила Мария. — Уйти?
— Нет, — снова сказал Георг. — Я хочу, чтобы ты была моей женой. Если мы оба останемся живы…
— И ты возьмешь меня в жены?
— Да. Я постараюсь, чтобы ты полюбила меня.
— Я уже люблю тебя, — просто сказала Мария.
На рассвете пришла Катрина и отвела их к священнику Ильинской церкви.
— Сколько годков-то тебе? — спрашивает Невена.
А Мария слышит: «Отроковица… Господь поймет и простит». Так сказал священник, узнав, что они с Георгом муж и жена.
— Шестнадцать, — отвечает Мария на вопрос Невены.
Хлопает дверь, гремит что-то в сенях, и входит дед Степан.
— Воды натаскал полную кадку. — Он снимает капелюх, полушубок, вешает на гвоздь, подходит ближе к кровати. — Ну, как она?
— Мается, — отвечает жена.
— Такое дело — материнское, женское… Мы вот внука-то и не дождались, а теперь и не дождемся… — Он долго топчется у кровати, и Марии спокойнее от его присутствия, и боль полегче.
— Спасибо, — говорит она, — спасибо вам… за все.
— За что спасибо? — отзывается дед Степан и теребит бороду. — Справляйся со своим делом, рожай мальчонку. А то и дочку, все едино — человек будет. И коль деться тебе некуда, останешься у нас за дочку. Ни о чем плохом не думай. Скоро вон наши придут, скоро…
— Спасибо, — опять говорит Мария и прикрывает глаза.
Тело ее становится невесомым, отступает боль. Отступают страхи. Вот только бы не думать, не думать о плохом. Надо думать о маленьком, о первых его шагах, о первом его крике… Как хорошо лежать на воде, знать, что рядом Георг, что это его руки поддерживают ее… Как странно, раньше она боялась воды, боялась утонуть. Но сейчас с нею Георг, она лежит на воде и на руках Георга…
— Я думала, — говорит Мария, глядя в небо — далекое, летнее, безоблачное, — я мучалась тем, что тебе тут страшно одному. Ночами все слышится мне шум камыша и ты один…
— Ко мне приходит цапля, — отвечает Георг.
— Как редко она приходит!
Он ставит Марию на ноги, вода ей по шею, и Георг прижимает ее к себе, его руки бережно держат Марию в кольце объятия.
— А Теринте… он бывает у тебя?
— Только он и бывает. Ты же знаешь…
— Да, — отвечает Мария и смотрит на Георга с обострившейся тревогой.