— Я не хочу, — быстро ответила Лада и тоже выпрямилась, отвела руки за спину.
Дана поджала губы.
— Можешь дуться на меня, сколько угодно! Но мы обещали дяде Мите присмотреть за тобой, и я обязана накормить тебя завтраком.
— Конечно, иначе ты наябедничаешь.
— Да. Можешь называть это ябедничанием.
— Вы тоже ссоритесь, — сказал Женька и показал им язык.
Лада молча пошла на кухню, села за стол.
— Где ты пропадала вчера? — спросила Дана, наливая молоко в глиняные кружки. Эти кружки были делом ее рук, и потому при любом случае Дана старалась выставить их напоказ. Смешные четырехугольные, с такими же ручками, обожженные до темно-кофейного цвета, немного шершавые и тяжелые. Ладе нравились кружки, как нравились настенные декоративные тарелки, тоже изделия Даны, но она никогда не признавалась в этом и, чтобы позлить Дану, делала вид, что ей больше по душе стаканы, которых терпеть не могла. Стаканы трескались от кипятка и обжигали губы, и потом они так легко разбивались…
— Эти кружки, — сказала она, — такие толстые и тяжелые… Можно, я перелью молоко в стакан?
Дана молча подала ей стакан, и Лада принялась переливать молоко под осуждающими взглядами Даны и Женьки.
— Почему ты не пришла обедать? — снова спросила Дана. Она была старше Лады и потому старалась сдерживаться.
— Я обедала дома, — ответила Лада, с сожалением отставляя в сторону кружку и придвигая стакан, — не такая уж я беспомощная, как вы все тут думаете. И еще я мыла полы и прибирала в комнатах.
— А куда ты ходила в дождь?
— Тебе и это известно? Уже донесли?
Дана нахмурилась, но ответила спокойно:
— Пока нет дяди Мити, за тобой следит весь поселок.
— Вот как? — ответила Лада и отодвинула тарелку с недоеденным куском пирога. — А я не хочу, чтобы за мной шпионили!
И тут Дане отказала ее обычная сдержанность. Она резко поднялась из-за стола, а когда заговорила, голос ее дрожал от обиды и возмущения.
— Ты злюка, вот ты кто! Ты любишь делать все наоборот, чтобы о тебе беспокоились! И ты… ты — эгоистка! Мы все думаем о тебе, потому что любим дядю Митю, потому что он просил, а ты… ты…
Стиснув под столом руки, Лада смотрела на Дану с жалостью и изумлением. Она никогда не видела ее в таком состоянии, и теперь была полна раскаяния. Но Лада не знала, что сказать, и что сделать, чтобы Дана не сердилась. Тогда она решилась сказать правду:
— Я ведь хотела позлить тебя самую малость, я не знала, что ты так обидишься. — Лада тоже поднялась из-за стола, подошла к Дане. — Ну, если хочешь, стукни меня!
— Лучше помоги мне перемыть посуду, а потом можешь уйти, куда тебе хочется, — все еще сердясь, отозвалась Дана.