Зона наша занималась лесом. Несколько бригад валили его, а мы загружали на железнодорожные платформы, когда лесовозы его привозили. Я крановщиком был и работал в ночную смену, а сейчас как раз отдыхал. Охрана усиленная, возможности для побега были, но я всё же сомневался в успехе. А всё чёрные. На днях тут новоприбывшего апельсина, как называли грузинских воров в законе, в карцере закрыли, за дело, к слову, вот те и подняли бучу. Пару дней назад поорали и успокоились, а тут, видимо, затаились и ударили. Среди нападающих в основном чёрные и были. Зачем, почему – непонятно, а теперь уже и не узнать.
Вот так я у стола Привратника и оказался. Когда выяснилось, что меня в списках Книги Душ нет, он обратился к начальству, отодвинув меня в сторону и быстро распределяя остальных. Очередь медленно, при этом постоянно пополняясь, начала сокращаться.
– Виталий Кузьмин? – обратилась ко мне ангел.
– Д-да, – онемев от вида девушки с белоснежными крыльями за спиной, с трудом выдавил я.
Никогда я такую прелесть не видел и сразу понял, что мне нужно в рай. Вся в моём вкусе: ещё бы, пять лет воздержания, женщин не видел. Та, видимо, заметила мой взгляд и покраснела, но всё же взяла за руку, и мы полетели (реально, было чувство полёта) куда-то в сторону облаков. Я отвлёкся, потому что не спускал глаз со спутницы (почему-то эрекции на неё у меня не было, видимо, тут не работало), поэтому дорогу пропустил. Лишь отметил, что на облаке был огромный дворец, и мы влетели в залу через распахнутое окно. Девушка удалилась, оставив меня, а по залу загрохотал чей-то голос:
– Думаю, мне стоит извиниться.
Поджимая ноги (пол был холодным, даже странно ощущать это), я буркнул:
– Прежде стоит представиться.
Неизвестный загрохотал громом, и я не сразу понял, что это был смех.
– Я администратор. Тебе должен быть известен как архангел Михаил.
– Неизвестен. Я религией не интересовался, – пробурчал я. – Меня младенцем крестили. Хотя кто такие Христос и Иуда, знаю. Ну и про Адама с Евой и Змея-искусителя тоже, да и то по ролику из «Оба-на!».
– Тяжёлый случай. Вера в Господа нашего падает.
– Сами виноваты: храмов понаделали, ряхи наели, устроили бизнес на вере.
– Мы тут ни при чём. Дали три плиты с пятнадцатью заветами, дальше вы сами.
– Две плиты и десять заповедей, – задумавшись, припомнил и уточнил я. – Что-то такое я случайно смотрел: в самолёте скучно было, а телевизор работал. Это когда из Израиля в Москву возвращался.
– Мы не виноваты, что у Моисея руки из того места растут, на котором он сидит. Уронил и разбил одну скрижаль, так что – что осталось, то и осталось.