– Он разозлился? Настолько, чтобы донимать тебя?
– По-твоему, это Нолан? – Бентон стучит ручкой по блокноту. – Даже не знаю… Насколько сильно надо разозлиться, чтобы устроить пожар в собственном доме?
– Наверное, сильнее, чем Нолан, – уступаю я, потому что, кроме отвращения, предъявить придурку мне нечего. Улик против него нет, и раз он поднял жуткий хайп из-за разбитой вазы, то поджигать свой дом, конечно, не стал бы. – Что случилось после того, как ты разобрался с Ноланом?
Бентон пишет на самом верху листа: «Подозреваемые». Начинается список именем Нолана, возле которого парень ставит вопросительные знаки.
– Я пошел искать туалет. Но в туалете на первом этаже кого-то рвало, поэтому я поднялся на второй.
– Ты кого-нибудь видел?
– Вообще-то, да. – Бентон смотрит на меня. – Веронику. Она ругалась с Саванной. О чем они спорили, я не слышал, но когда открыл дверь, у них было жарко.
– Они вместе в ванной прятались?
– Нет, в спальне. Ванная оказалась в самом конце коридора. – Бентон вносит оба имени в список подозреваемых. – У них явно произошло что-то некрасивое.
– Вероника пожар не устаивала. Моя бывшая отнюдь не ангел, но и не поджигательница. – Вряд ли мы имеем дело с настоящим пироманом, но я обещала себе подлаживаться под теории Бентона. Однако меня больше интересует, что Вероника делала, закрывшись в спальне с Саванной.
– А как насчет Саванны? – спрашивает Бентон, перечеркивая имя Вероники без дальнейших расспросов, за что я ему благодарна.
– Ее я знаю плохо. Зачем ей поджог?
Бентон берет очередное печенье и целиком отправляет себе в рот.
– А если она считает, что енота убил Нолан? Тогда получается, он виноват и она сломала запястье из-за него, – заявляет Бентон с набитым ртом и задумчиво продолжает: – Возможно, дело не во мне, а целью атаки был Нолан.
– Трудно сказать, Бентон. – Я улыбаюсь и шевелю бровями. – Вдруг между тобой и Саванной есть нечто, о чем мне пока неизвестно?
– После переезда в Салем я влюблялся лишь раз и не в Саванну. – Бентон густо краснеет, и от его слов у меня сердце обрывается.
– Бентон…
– Прости! – Он поднимает руки в знак капитуляции, весь поникает, но щеки не бледнеют. – Зря я об этом сболтнул. Я справлюсь, обещаю. Не хочу терять тебя как друга.
Я киваю, но неловкое молчание затягивается, портя нам привычное непринужденное общение.
– Давай прервемся на мое угощение! – предлагаю я, когда молчать становится невмоготу.
Бентон соглашается, тогда я веду парня вниз на кухню, и мы принимаемся за еще теплые брауни. В кармане гудит сотовый, но я не отвечаю.