Он сошел с ума, понял вдруг Саша с ужасом. Надо убираться отсюда, подальше от этой чертовой машины, пока хотя бы один из них еще может соображать… Ваня оттолкнул его, но тут же сам схватил за плечо, другой рукой указывая на машину и силясь что-то сказать, а потом бросил Сашу и пополз к ней. Саша успел схватить его за ногу, но Ваня все же дотянулся до колонки и ударил по ней кулаком. Обернулся назад, глянул безумными глазами и снова ударил по колонке. И тогда Саша понял.
Разрушить ее! Уничтожить, развалить на части! Он умеет это делать… умеет… конечно же умеет… Сейчас, надо только… Ваня, отойди… Надо просто… как? Как он это делал?! Надо ударить по ней, но чем? Ногой… нет, не то. Сокрушить ее, сжать в стальных тисках, чтобы она заскрежетала от злости и заскрипела… пела… Пение… что это? Откуда он про это знает? Пение… он умеет петь? Музыка… Он знает это слово, но что оно означает? Он когда-то умел… Это когда набираешь грудью воздух и складываешь звуки, один за другим, и тогда получается музыка… Но у него ничего не получилось. Звук не шел из горла, словно заткнутого пробкой, в охваченной болью голове была та же ватная тишина. Ваня снова затряс его за плечи и бросился молотить машину кулаками. Разрушать… Ты должен уподобиться тому, с чем борешься. Я дух-разрушитель, я…
Я тот дух, что отрицает
В этом мире вечно все…
Вот в чем суть моя и сила
И значение мое!
Голос не шел из горла, но мелодия, неуверенно нащупывая дорогу, пробивалась в памяти робким ростком, тянулась тонкой паутинкой, грозя вот-вот оборваться — и все же не обрываясь.
Я желаю все низвергнуть
И разрушить мир земной!
И разрушить мир земной…
Я живу мыслью той,
Мыслью гордою и злой —
Разрушать и низвергать,
Все лишь к смерти направлять…
Разрушать, низвергать…
Тут вернулся и голос, теперь все внутри дрожало и пело, и воздух вокруг вибрировал от невидимых волн, и музыка заполнила пространство, что-то трещало и искрило совсем рядом, в глазах потемнело, но это было уже неважно.
Разрушать и низвергать,
И все лишь к смерти направлять,
И все лишь к смерти направлять:
Я смерть и зло!
Он вскочил на ноги и захохотал, и заколотил в восторге кулаками по стене, на которой плясали кровавые отблески огня… Огонь? Неважно!
Все лишь прах и суета,
Да, все лишь прах и суета,
И все исчезнет без следа
И навсегда!
Пел уже не он, пели стены вокруг, гудел потолок, звенел горячий воздух, а сам он смеялся, кричал и свистел, сунув пальцы в рот.
Свист мой! Свист мой! Свист мой!
Вот он! Вот он! Эй!
…Он очнулся, ощутив слабое движение на полу у своих ног. Господи, кровь… Ваня! Как он мог забыть! Что он наделал!