Назначает время на комиссию. Благодарим. Выходим успокоенные, точнее – я, тем, что определились с лечением.
21 Ноября. Радуга.
НМИЦ имени Петрова, приёмная комиссия, очередь, места много, сидим спокойно. Быстро приглашают – противопоказаний нет, берут на операцию. Назначают день госпитализации, но только на 15 декабря. Профессор поясняет, что раньше никак, занято – не беспокойтесь, всё будет хорошо. С вашими анализами и состоянием опухоли проблем нет. На Рождество поедете в Европу.
Тянется время, обидно, что так долго. С каждым приближающимся днём Ира нервничает больше и больше. Чем бы отвлечь? Почему-то захотелось поехать на берег Финского залива, именно в Пенаты.
Большие сугробы, морозец. В такую погоду экскурсоводы здесь обычно рассказывают: Репин, следуя совету врача, объяснявшего, что в спальне вредный воздух, брал с собой спальный мешок и отправлялся ночевать на балкон. Утром возвращался, усы были в снегу. Холодок начинает прихватывать. Может зря поехали? Успокаиваю: дома волнуешься больше. Выручает ресторанчик, он недалеко. Перед входом грустит одинокий бочонок из-под пива – укор ушедшему лету. Официанты нам обрадовались: кто-то пришёл.
Берег другого моря, под зелёными деревьями очередь бочонков, немногочисленные работники заняты своим делом – готовят их к заполнению расхваливаемым вином Шато-Бель-Эвек. Мы сидели с бокалами этого вина, в этом самом шато – поместье, говоря по-русски, на французском берегу у Пьера Ришара. Есть у него и такая работа, тоже для души. Бокал со своим, хорошим, вином, наверное, помогает придержать мгновение и продлить удовольствие насыщенной жизни. Когда сюда приедет, с ним можно выпить. А пока «остро пахнет море, на блюде устрицы», на стене нарисован силуэт женщины в стиле Модильяни. «Почему не во льду?» – в шутку продолжил я давний разговор об Ахматовой, обращаясь к бармену. «Они только-что после аффинажа», – он даже обиделся. Пришлось ждать от Иры пояснения хитрого слова о правилах обработки устриц.
В значимые моменты у близких людей всплывают одни и те же воспоминания. Сейчас я вопросительно смотрю и получаю ожидаемый ответ: «Ты знаешь, что я вспомнила устрицы… и те, которых не было». Что сегодня значимого – ничего особенного, разве что день по римскому календарю – иды. Хотя, к сожалению, что имеет значение, а что нет, понимаешь потом. Продолжаю отвлекать:
– Помнишь лебедей весной?
– Когда отошли, чтобы не мешать им сесть?
– Но они пролетели. Их было пятеро… нельзя же сказать «штук».
– Осенью приезжали, – появилась улыбка, – проверить: сохранил ли он верность.