А потом Таен вдруг зашептал тихо и страшно:
— Райдо, кажись, умерла она! Смотри: не дышит…
И они перепугались, попятились. Вдруг неподалеку раздались выстрелы, ругань — и мальчишки побежали, что было мочи торопясь в свой бункер — в единственное безопасное место.
Уже внутри, за первой спасительной дверью, Райдо наконец осмелился поглядеть на свою правую ладонь. На пальцах еще оставалось немножко пыльцы. Он со страхом и отвращением начал тереть их о штаны, а потом дернулся, и его вырвало голодной пеной, желтой и жгуче-горькой.
— Я гладил мертвую фею, — обреченно сказал он Таену, закрывая за собой вторую дверь, и увидел Ниитку.
Девочка сидела в самом углу у входа. Она дрожала, но не плакала, а только тихо скулила, и между пальцами ее правой руки, сжимающей левое плечо, сочилась кровь.
— Ниитка, что с тобой? Дай, посмотрю, — Таен оставил товарища и бросился к девочке, — убери руку, перевязать же надо! Ну вот… ничего страшного — просто царапина. Сейчас, сейчас, все хорошо будет.
Он выбрал самое чистое полотенце, разорвал и как сумел перевязал рану. Ниитка терпела, даже когда было больно — терпела и не плакала. А как только Таен сказал: «Все», — уткнулась в его плечо и шумно, надрывно разрыдалась.
* * *
— Никакая это не приправа, а яд! — зло сказал Райдо, когда, наконец, Ниитка проревелась. — И Старший нам все врал. От этих цветов люди умирают.
— Так им и надо, — прошептал Таен и крепче обнял девочку, — сдохли — и хорошо. Феи, феи… придумаете тоже! Обычные злыдни.
— И она? Ей тоже — так и надо? — Райдо насупился.
— Нет, — буркнул Таен, а потом отвернулся, чтобы не смотреть на друга. Девушка ему тоже понравилась, ее было жалко, очень жалко.
Ребята просидели так с полчаса в тревожном ожидании, но никто не колотил в дверь бункера, и выстрелов больше слышно не было.
Когда Райдо решился выглянуть наружу, феецвет все так же невозмутимо покачивался на ветру, каждым движением роняя смерть. Мальчик натянул респиратор и взялся за засов.
— Куда ты? — всхлипнула Ниитка.
— Там еда. Надо собрать.
— Я с тобой, — Таен потянул засов, помогая другу, — Ниитка, не вздумай выходить! Запрись и сиди тут!
Пока мальчишки добирались до лагеря, натерпелись страха — все время казалось, что взрослые притаились в густых зарослях и сейчас снова начнут стрелять. А еще страшнее было наступить на мертвого — не заметить и наступить.
Посреди лагеря, подложив рюкзак под голову, лежал еще один, и ребята поначалу подобрались ползком к консервам и лишь потом осмелели, поднялись на ноги. Брали только железные банки, а к свежему хлебу, небрежно завернутому в надорванный бумажный пакет, не притронулись. Складывали банки в рюкзак, взятый здесь же. Когда Райдо накинул его лямки себе на плечи — вдруг замер, задумался. И пошел в сторону обрыва.