Он поднялся, подошел к стоящему в стороне ларцу, вынул оттуда узкий предмет длиной примерно в локоть, завернутый в льняную холстину, и повернулся к другому гостю, который до сих пор скромно молчал, стараясь быть незаметным.
— Славнейший Айсинар Лен, — Нарайн церемонно поклонился и протянул сверток. — Этот дар я хранил для тебя двадцать пять лет. Прими.
Айсинар взял подарок и развернул — сталь и позолота блеснули в масляном свете ламп. В холстине оказался кинжал: листовидный клинок, витая рогатая гарда и голубые шелковые кисти на рукояти. Пальцы старика дрогнули, лицо заметно потемнело — и скорбь заглушила все остальные чувства. Сабаар сглотнул приторно-горький комок набежавшей слюны и, пряча когти, вцепился в подоконник.
Старик опустил подарок на стол и отвернулся.
— Отчего же не берешь, руки жжет? Или не узнал?
— Как не узнать? Этот кинжал я когда-то сам подарил. Сражаться таким умел только Гайяри.
Нарайн вернулся на свое место за столом и снова налил вина, но пить не стал, только в упор посмотрел на гостя:
— Помнишь ли ты его, Айсинар Лен, бывший отец-избранник Форума? Стоил ли мальчишка Вейз чести верного вещателя, жизней моих родных, войны и разрушений?
Вместо ответа Айсинар спросил:
— Как он умер? — и тоже поднял взгляд на хозяина. — Расскажи.
— Долго. Они все умирали долго и все умерли — наемники ру-Цвингара знают свое дело. Салему, правда, я забрал. Десять лет прошло, прежде я решился покончить и с ней. Вы все еще хотите, чтобы я был голосом Орбина?
Гости не нашлись, что ответить, тогда Нарайн продолжил:
— Что же, раз так, я тоже хочу свою сделку, Айсинар Лен. Твою внучку Луциату. Я прошу в жены Луциату Лен и, конечно, ее приданое. Согласен?
Оба гостя оглянулись на Айсинара.
Не откажет. Согласие убьет старика, но он не откажет, отчетливо понял Сабаар и вдруг догадался, что старик этот совсем не так стар, как кажется.
— Согласен.
— Значит, решено: жду грамоту и публичных заявлений. Вот теперь мы все-таки выпьем, — Нарайн поднял кубок, остальные последовали за ним.
Выпив вина, гости вспомнили о позднем часе и спешно удалились.
Когда Нарайн Орс остался один, Сабаар перестал таиться — вышел к хозяину. Его глаза наверняка еще горели зеленью, но Орс, как ни странно, не удивился.
— Я давно жду тебя, с того самого дня на ярмарке, — сказал он. — Когда-то наш командир говорил, что меч хранителя на шею каждый из нас заслужил не по разу. Прав был, про меня — так точно. Я только боялся не свершить месть — Лен-то все еще был жив… а сегодня посмотрел на него — и отпустило. Значит, теперь можно, пора. Луциата себе помоложе найдет… А клинок-то шельмец оставил, верно в самом деле руки обжег.