— Дурак ты, златокудрый. Я же волнуюсь… крови нет? А ну-ка посмотри на меня!
Он подчинился, встретил ее обеспокоенный взгляд и застыдился еще сильнее.
— Да нет ничего, перестань… ну, перестань… правда, все хорошо.
Забота Кайле льстила, радовала, но неловкость была так велика, что хотелось найти любой повод отделаться от девушки. И повод появился: на тропе за вишнями показался Лис Хасмар. Он шел, почти бежал от главных башен замка к воротам крепости явно по делу и, почуяв белых магов, вряд ли стал бы задерживаться, если бы не призыв Адалана.
Оставшись в замке без Ягодки, Аладан довольно быстро сообразил, что его мысленный призыв «ты мне нужен, брат» действует на всех стражей безотказно: с радостью или с раздражением, но они обязательно откликаются и приходят. Однако этой своей властью он пользовался редко и осторожно: боялся, что первым, кто услышит, будет Барс Фасхил, а уж его бы Адалан даже в самом крайнем случае звать не стал.
Но Хасмар был другом, родичем, и еще в горах звал его маленьким братишкой, с ним можно было не опасаться промашки. Стоило только мысленно произнести имя — он остановился, оглянулся и направился прямо к ним, протягивая раскрытые ладони.
— Кайле, здесь хранитель, — предупредил Адалан.
— Ох, нет, — девушка испуганно дернулась, прячась за его спиной. — Пусть бы мимо шел. Чего ему надо?
— Наверное, что-то надо. Подожди меня, — ответил он и побежал навстречу.
— Мир тебе, Одуванчик, что случилось? От подружки сбегаешь?
Обычно веселый и простодушный Хасмар сегодня и впрямь был не на шутку встревожен, а оттого догадлив.
— И тебе мир! Сбегаю… — Адалан покосился в сторону оставшейся на берегу девушки. — Без нее — тоска, а с ней — так неловко, что хочется прогнать или самому сквозь землю провалиться. Возьми с собой? За тобой она точно не увяжется.
Обычно Хасмар сразу же соглашался, а сейчас почему-то молчал, внимательно уставившись в глаза, в самую глубину. Прямо в душу. От такого взгляда Адалана пробрало дрожью: только теперь он понял, что молодой Лис не просто озабочен — напуган. Что-то было не так.
— Лаан-ши, — наконец ответил Хасмар, — ты уже не ребенок, возвращайся и помирись. Она не сердится и не смеется. Никто на тебя не сердится, разве что ты сам. Так вот, брось это — не время. Идет большая беда.
— Беда?
Занятый своими мыслями Адалан в первый миг подумал, что ему послышалось, но даахи был серьезен. Он немного помолчал, словно сомневаясь, надо ли рассказывать больше, а потом все же решился:
— Только что вернулись разведчики с востока, принесли дурные вести. Что там случилось, я не знаю, только этого и знать не нужно — ото всех троих несет страшной бедой и многими смертями. Фасхил забрал их к себе и велел гарнизону собираться, к ночи нас тут, скорее всего, уже не будет.