— Тех, кого точно потеряю, не возьму, а там — воля Хаа, — ответил Шахул и обратился уже к Дайрану и всему совету. — Начну прямо сейчас. Мы оцепим зараженные поселения и остановим мор, дней за пять управимся. Но больных не спасем. Тут нужны целители, маги.
— Жадиталь, — напомнил Датрис, — одна из лучших целителей ордена.
— Да, и у нее двое почти готовых к самостоятельной практике учеников, — согласился Дайран. — Они втроем вас догонят.
— Жадиталь? — переспросил Шахул. — Женщина? И молоденькая — ни мужа, ни детей. Нет, ее не возьму.
От такого заявления Кайле даже бояться забыла — резко подалась вперед, косы скользнули по камням, поднимая клубы пыли.
— И что? Женщина, и мужа нет — и что? — зашипела она возмущенно. — Этот старый пень считает, что женщина хуже мужчины?! Это потому что в ордене нет ни одной женщины-даахи?
— Да тише ты! — одернул ее Адалан и, наклонившись к самому уху, прошептал. — Женщины не хуже. Просто это не их дело. Дело мужчины — служить, дело женщины — рожать детей. Не дергайся, молчи и слушай.
— А придется взять, Шахул, — поддержала верховного магистра Майяла. — Если хочешь вернуть своих парней живыми. Жадиталь в замке, а любого другого нужно еще искать. Терять время — терять жизни, и не только степняков. Подумай.
— Девчонка… — старый хааши еще раз обвел взглядом магистров совета, словно искал поддержки. — Ладно, так и быть, — и повернулся к Рахуну. — Белокрылый, тоже с ней собирайся, присмотришь в дороге. Нечего тебе здесь детям мешать, сами разберутся, без нас.
И, не прощаясь, скорым шагом направился к выходу.
Вот, значит, как: они уходят, все, и дед Шахул, и отец, и Жадиталь с учениками. Ваджры, единственного из белых, кроме Кайле, с которым Адалан легко сходился, тоже не будет в замке. И даже Хасмар уже собрался — наверняка напросится в степь. Чтобы «не мешать детям»?..
Фасхил словно подслушал его мысли:
— Так что там с детьми, Рахун? Ты за этим звал меня на совет, из-за Сабаара?
— За этим, — Рахун кивнул. — Мой сын Сабаар просит тебя, т’хаа-сар Фасхил, принять его клятву жизнью и кровью служить Согласию и взять в крылатую стражу ордена…
«Сабаар! Вот как его зовут! Сабаар…» Адалан несколько раз повторил имя брата, обкатывая на языке, привыкая. Он перестал думать о том, что творится в зале, о защитной магии и страхе разоблачения, даже о прижавшейся к нему Кайле на миг забыл… и вздрогнул, услышав голос учителя:
— Что молчишь, страж? Берешь Волчонка под свое крыло?
Фасхил отвернулся, опустил голову, но все же ответил:
— Не по душе мне это, Волчонок рвется не ордену служить.