За время работы с пространственными переходами Армин привык к тому, что труднее всего удержать створ на месте. Узлы, созданные искусством мага, даже такого мастера, как он, не могли сравниться с первозданными узами Закона. Под напором хаоса они сжимались и вытягивались, грозя выкинуть путешественника совсем не туда, придушить, а то и вовсе разорвать в клочья. Вот и сейчас Армин готовился сдерживать хаос, но вышло совсем иначе. Давления не чувствовалось, зато узлы на основных нитях, вывязанные со всем тщанием, сами собой развязывались, как будто Закон Творящий именно здесь и сейчас не желал терпеть его самоуправства.
Что это? Как такое вообще возможно, тем более во время землетрясения, когда до бездны рукой подать? И ведь ошибиться он не мог — печати Датриса все еще жгли кончики пальцев. Неужели там происходит что-то, чего он еще не видел и не знает? Трагедия в селении горцев, желание показать себя перед советом, волнение за судьбу приятеля — все отступило перед извечным любопытством. Неужели можно послушаться и остаться здесь, а потом удовольствоваться только чужими рассказами? Нет уж, на такое способен кто угодно, только не вершитель. Не Армин. Сам толком не понимая, зачем, Армин прыгнул вслед за Майялой в уже почти растворившийся переход.
Выбросило жестко, с отдачей. Армин прокатился по острому скальному крошеву и сел, вытирая нос исцарапанными ладонями. Портал за его спиной растаял, как и не было, но этого он даже не заметил: перед ним сияло маленькое солнце, только не желтое, а ослепительно-белое, бьющее по глазам. И ледяное. Ветра не было, вокруг царили небывалые для живого мира неподвижность и тишина, но от этого сгустка света, окруженного, как гротом, огромными глыбами, невероятно громоздящимися чуть не до самой вершины, понизу тянуло холодом: пучки весенней травы в щелях между камнями замерзли, сами камни покрылись густым инеем. В первый миг свет казался ослепительным, но когда глаза попривыкли, Армин различил в центре припавшую на колено человеческую фигуру с раскинутыми руками.
— Адалан, — услышал Армин сдавленный голос учителя.
— Пар-ршивец, — рыкнул в ответ откуда-то сзади Фасхил. — Маленькие паршивцы, оба.
— Глазам не верю… звезда покаяния? — прошептала Майяла.
— Да, — Дайран кивнул, — но я же не учил его! Только рассказывал, как это работает: хаос против хаоса до полного покоя. Не думал, что у него получится… не думал, что он даже пробовать станет.
Так вот что это такое! Звезда покаяния, оружие последнего дня. Армин тоже только слышал, читал в хрониках: пять звезд, сохранивших Орбин, навеки в памяти каждого златокудрого. Но видеть такое, а уж тем более практиковать самому — упасите боги! Завязать узел силы на себя и выбросить все, на что способен, отрезая любую возможность выбраться… Маги не зря боятся этой техники, используют разве что против самой страшной беды — потери контроля над собственной бездной, разносящей в прах все вокруг. Потому и зовут звездой покаяния.