— Поэтому ты выбрала его? За сладкие песни?
Серебристый ее смех пробежал страстной волной по телу.
— Забавный ты, т'хаа-сар Фасхил из клана Ирбиса! Да кто же знает, за что любит? За песни, за белую шубу, мягкую и чистую, как снег, за то, что полез с тобой в драку, хотя точно знал, что не сможет победить. Мало ли за что еще? Люблю — и все.
— Ты права, Лисичка, — Фасхил кивнул и усмехнулся. — У Рахуна есть твоя любовь, и его зовут другие. Да он просто счастливчик!..
— А разве ты — нет? Помнишь Эфани из Рысей? Когда ты улетел, она ждала восемь лет! Но ты так и не вернулся, и Эфани забыла о замужестве, родила детей от Рагмута, чтобы хоть чем-то походили на тебя. И теперь, смотри: Ануша готова пойти с тобой, но ее день наречения только что минул, она хочет семью, а не одинокое материнство. Скажи, т'хаа-сар, ты готов почитать и защищать эту девочку до конца своих дней? Готов любить? Скажи ей — и она наполнит свой кубок.
Фасхил посмотрел на Анушу. Она тоже заглянула в его глаза без заискивания, без робости перед свирепым зверем, вожаком хранителей Тирона, привыкшим к вкусу крови на губах. Взгляд ее был прям и открыт. И тело — сильное, налитое, готовое к материнству, жаждущее любви…
Но черная Лисичка Хафиса рядом, и она по-прежнему во сто крат роднее и желаннее. Любая даахи такое услышит. Нет, никогда Фасхилу не забыть жену Белокрылого. Несчастный бездомный хаа-сар!..
— Я прилетел не в поисках семьи, Хафиса. Мне нужно увидеть мальчика.
— Что же, как хочешь, — Хафиса вздохнула и разомкнула объятия. — Дети уже убежали играть, но я знаю, куда. Идем, покажу.
Хафиса повела его прочь от костра, вниз к селению и дальше, через ленту соснового бора, опоясывающую Стража. Пока шли, поднялась луна, и из мрака леса они попали на широкий луг, залитый бледным светом. Слева поднялась отвесная скала, а правый край обрывался пропастью и гремящим как раскаты ушедшей грозы водопадом. По далекому дну пропасти неслась стремительная Лаан-Шару, Золотая Струя, в низовьях которой издавна мыли золото. Фасхил и думать забыл, как же тут красиво!
— Пламя Маари и кровь Хаа, связанные законом Аасу, сотворили этот мир, — Хафиса прислушалась и тепло улыбнулась. — Кровь и пламя, любовь и свобода, вон они, у кромки играют. Смотри, т'хаа-сар, внимательно смотри, и помни: решать все равно не тебе. У Одуванчика есть Ягодка.
Сказала — и отступила в тень леса, удалилась. Но Фасхил уже слышал приемыша, уже купался в потоках его силы. Перед мысленным взором возникли две маленькие фигурки на скальном выступе над самим водопадом. Мальчики спорили: