Мы превратили наш привал в лишнюю возможность поесть, так как торопливо съедали все, что могли, как только предоставлялся случай. Это облегчало нашу поклажу и отвлекало от мыслей: но, даже учитывая перерыв на еду, день тянулся долго. Наконец зашло солнце. Равнина дрогнула, когда темнота, что собиралась целый час среди холмов перед нами, медленно разошлась и потопила их. Мы забрались в седло. Два часа спустя, после быстрого перехода по гравию, Фахад и я, ехавшие разведчиками впереди, пришли к рельсам; и без труда нашли каменистое место, где наш караван не оставил бы следов. Турецкие караульные были явно на отдыхе, что значило — Абд эль Кадер еще не принес сюда паники своими новостями.
Мы ехали с другой стороны путей час за часом, и затем погрузились в слабо скалистую низменность, полную сочных растений. Это была Гадир эль Абьяд, рекомендованная Мифлехом для засады. Мы приняли на веру его удивительные слова, что мы в укрытии, и легли среди наших нагруженных животных или рядом с ними, чтобы немного поспать. День покажет, насколько мы укрыты и спрятаны.
Пока рассветало, Фахад подвел меня к краю нашей ямы (около пятнадцати футов высотой), и оттуда мы смотрели прямо через луг, медленно спускающийся к рельсам, которые, казалось, были в пределах выстрела. Это место было близко и потому неудобно, но лучшего места сухур не знали. Нам пришлось простоять там весь день. Каждый раз, когда о чем-то докладывали, люди бежали смотреть, а над низким берегом вырастал неровный частокол голов. Кроме того, пасущиеся верблюды требовали много сторожей, чтобы они, заблудившись, не вышли на видное место. Когда проходил патруль, нам приходилось вести себя очень осторожно, чтобы контролировать животных, поскольку, если бы хоть одно из них взревело или захрапело, это привлекло бы внимание врага. Вчерашний день длился долго: сегодняшний — еще дольше: мы не могли есть, так как нашу воду следовало ревностно беречь, ведь до завтра ее было в обрез. Само сознание этого внушало нам жажду.
Али и я работали над последними приготовлениями к нашей поездке. Мы были прикованы к этому месту до заката; и должны были добраться до Телль эль Шехаба, взорвать мост и отправиться назад, на восток железной дороги, до рассвета. Это означало поездку по меньшей мере на восемьдесят миль за тринадцать часов, в темноте, включая подготовительные подрывные работы. Такое представление было превыше возможностей большинства индийцев. Они не были хорошими всадниками и утомили своих верблюдов в походе из Акабы. Любой араб, щадя свое животное, мог привести его домой в неплохом состоянии после тяжелой работы. Индийцы сделали все, что могли; но дисциплина их кавалерийской тренировки утомила их и животных в наших легких переходах.