Янг и Джойс были не слишком рады, когда я вернулся и заявил, что их великий план был отвергнут. Я не называл его громоздким и запоздалым: а переложил бремя перемен на подкрепление, пришедшее к Алленби. Моим новым предложением — в котором я авансом просил их участия — было запутанное смешение в следующие полтора месяца «подрывного» рейда Британского верблюжьего корпуса и главного рейда на Дераа, чтобы застать турок врасплох.
Джойс считал, что я неправ. Вовлекать в дело иностранцев — значит унизить арабов, а отпустить их через месяц — и того хуже. Янг упрямо отбивался от моей идеи: «Невозможно!» Верблюжий корпус завладеет вьючными верблюдами, которые в противном случае могли бы дать возможность отряду Дераа достигнуть цели. Гонясь за двумя жирными зайцами, я не поймаю ни одного. Я стал возражать, и завязался бой.
Первым делом я занялся Джойсом по поводу Имперского верблюжьего корпуса. Он прибудет в Акабу однажды утром, и ни один араб об этом не узнает; он исчезнет так же внезапно в направлении Рамма. Он прошагает от Мудоввары до моста Киссир по пустыне, вдалеке от глаз Арабской армии и от ушей деревенских жителей. В создавшемся тумане вражеская разведка заключит, что все верблюжьи бригады, которые больше не имеют значения, теперь на фронте Фейсала. Приписывая Фейсалу такую ударную силу, турки будут очень заботиться о безопасности своей железной дороги; тем временем появление Бакстона в Киссире — очевидно, по данным предварительной разведки — придаст правдоподобие даже самым бредовым россказням о нашем намерении скоро атаковать Амман. Джойс, обезоруженный этими доводами, теперь прикрывал меня своей благосклонностью.
Транспортным заботам Янга я сочувствовал мало. Он, как человек новый, считал мои задачи неразрешимыми: но я уже совершал подобные вещи, причем походя, не имея и половины его возможностей и концентрации, и знал, что эти задачи даже не трудны. Что до Верблюжьего корпуса, мы оставляли Янга сражаться с поклажей и расписанием, поскольку Британская армия — это его профессия, и, хотя он ничего не собирался обещать (кроме того, что сделает все возможное), разумеется, все это было сделано, причем за два-три дня до необходимого времени. Рейд на Дераа был предложением другого рода, и я шаг за шагом оспаривал мнение Янга о его природе и снаряжении.
Я вычеркнул фураж, самое больное место, начиная с Баира. Янг иронически отозвался о долготерпении наших верблюдов: но в этом году в районе Азрак-Дераа были великолепные пастбища. Продовольствие людей я урезал в части второй атаки и обратного пути. Янг вслух предположил, что тогда людям придется сражаться голодными. Я объяснил, что нас будет кормить сама местность. Янг считал, что местность эта слишком бедная. Я назвал ее очень хорошей.