Школьные годы Патриарха пришлись на время массированного наступления власти на Церковь. В постановлении ЦК КПСС от 7 июля 1954 года «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения» предлагалось «преподавание предметов (история, литература, естествознание, физика, химия и т. д.) насытить атеистическим содержаним»[42], а в развивающем эту тему постановлении идеологической комиссии при ЦК КПСС предписывалось «усилить антирелигиозную направленность школьных программ»[43]. Учебники активно перерабатывались в этом направлении. В таких условиях ребенку из верующей семьи нужно было проявлять особую стойкость, чтобы не поддаться давлению со стороны учителей, одноклассников и дирекции.
В этой области у Гундяевых уже имелся свой нелегкий семейный опыт: 19 мая 1929 года газета «Безбожник» опубликовала статью «Дети машиниста Гундяева». Безымянный рабкор писал: «В школе они ведут себя вызывающе. Рассказывают другим о жизни святых. Убегают с уроков обществоведения…» — и ставил вопрос ребром: «Нужно задуматься над тем, стоит ли учить таких в советской школе»[44].
Спустя 30 лет история повторилась в новом поколении семьи Гундяевых. Патриарх вспоминает: «Я довольно много страдал в школьные годы, потому что не вступал в пионеры и комсомол. И при этом я был самым лучшим учеником. Поэтому обо мне газеты стали писать не в 90-е годы, а в 50-е, но писали критически. Вот есть такой мальчик, учится на одни „пятерки“, а не пионер и не комсомолец, к тому же верующий. Трудное было время. Я шел в школу, как на Голгофу. Очень часто меня вызывали на педсоветы, на диспуты с преподавателями и учениками, и я всегда побеждал, потому что в советское время наши учителя к таким диспутам были не готовы, а я старался быть готовым»[45].
Школьные годы закалили характер будущего Патриарха. Рассказывает Тамара Малкова, школьная учительница Володи Гундяева по биологии: «Изучали теорию Дарвина. И дети стали кричать: пусть, мол, Гундяев о происхождении жизни расскажет. Видимо, на переменках они уже спорили. Ведь Гундяевы не скрывали, что они верующие. Даже в пионеры не вступали и в комсомол. И я помню, как была поражена его не по возрасту мудрым ответом. Он абсолютно правильно изложил материал по школьной программе и тут же добавил от себя религиозный взгляд, подчеркивая, что никому ничего не хочет навязывать. Говорил, что каждый должен сам определиться со своими взглядами на эту тему»[46].
Твердость, с которой Володя отстаивал свои убеждения, была следствием воспитания, полученного им в семье. Зная об исповедническом пути отца и деда, он готов был повторить этот путь: