— Спасибо вам, Надежда-эне, — Батийна благодарно кивнула головой.
— Ты поняла меня?
— Поняла, Надежда-эне, хорошо поняла. Я сделаю так, как вы говорите.
— А теперь попей, попей лекарства. А я схожу помою ложку.
Приподнявшись на локтях, Батийна сказала:
— Ложка чистая, Надежда-эне.
— Эге-ге… Откуда, если она лежала открытой? Ведь в комнате летает много пыли… Сейчас, сейчас, дочь моя… Сейчас я тебя напою. Тебе еще надо поспать… Лежи в тепле. Скоро поправишься…
И Надежда Сергеевна пошла вперевалку.
В те далекие дни, когда Батийна была с короткой челочкой, она, как и все дети аила, полагала: «На небе — звезды, на земле — одни киргизы». Теперь она постигла, что мир бесконечно широк, что на земле много разных народов, не схожих цветом лица, но одинаковы их жизнь, страдания и чаяния. Батийна то удивлялась, то радовалась, — у нее появилась даже уверенность, что ее мечты и надежды сбудутся. Она дошла до этого не сразу. Было время, когда она терзалась горькой мыслью: «Неужто так слаб, беспомощен человек? Согнусь я, наверное, пропаду совсем». На помощь ей пришли такие же, как она, пытливые, ищущие люди, рождая в ней надежду и желание двигаться вперед. В ее зыбкую, неустойчивую душу влилась ясная твердость, без которой ей бы не выбраться на широкую дорогу жизни.
Она лежит бледная, почти не дышит, упрется в одну точку полными слез глазами, — её неотступно преследуют, быть может, самые мучительные воспоминания, как ушли на тот свет, так и не видя добра, отец Казак и мать Татыгуль.
«Разве у меня одной родители погибли от мук и страданий? Разве только мы, киргизы, терпели беды? В тот год, когда нас хотели истребить и мы бежали в Кашгар, спасаясь от царских карателей, разве мы не видели, как уйгуры страдают от своих правителей? И все-таки простые дехкане делились с киргизами всем, что у них было, и многих спасли от голодной смерти. По дешевке продавали свой хлеб, свой скот, не давая нам погибнуть. А русские? Они тоже делятся меж собой на два стана, многие, многие были угнетены и унижены, а немногие правили да глумились над ними. Те же правители, те же начальники, богачи и купцы, которые глумились над собственными бедняками, топтали и нас, киргизов… Тот же Мельников, что застрелил киргиза, проезжавшего на быке мимо его пасеки, убил и отца Валентины… А Валентина Копылова со своей матерью, которая сама ходит с трудом, ухаживает за мной, как за родной дочерью».
Надежда Сергеевна вошла, держа в руке только что вымытую ложку.
— Кипяченой воды не осталось. Пришлось кипятить. В холодной воде микробы не погибают…