— Это вам Кависта наговорил? — едва дослушав, задал вопрос Имбата.
— Выходит, ты уже все знаешь?
— Знаю. Он и ко мне приходил.
— Так что же, правду он говорит или нет?
Подумав с минуту, Имбата спросил:
— А сами вы как думаете? Может быть, вы тоже считаете, что голландцы станут нашими врагами?
— Вот этого-то мы и не знаем, — сказал Индалу.
— Значит, среди вас нет таких, кто согласен с Кавистой?
— Есть и такие, — отозвался Амбало.
Имбата опять замолчал. Он не спешил с объяснениями, надо было взвесить каждое слово.
— Что ж, давайте это обсудим, друзья, — осторожно начал он. — Я уже говорил вам о том, что сказал мне ван Спойлт. Голландцы хотят построить крепость для защиты от португальцев или испанцев, которые могут в любую минуту напасть на остров. Мы помогаем им строить эту крепость, потому что она будет защищать и нас. А потом мы ведь заключили с голландцами договор о дружбе. И у нас нет никаких причин подозревать их в измене, смотреть на них как на врагов. Если мы первые нарушим договор, то, значит, вражду начнем мы, а не голландцы. Тогда, конечно, от нашей дружбы не останется и следа.
Он опять выждал немного, наблюдая, какое впечатление производят его слова. Пришедшие вопросительно переглядывались друг с другом.
— Друзья мои! — продолжал Имбата. — Если мы бросим сейчас работу, значит, мы нарушим наш договор о дружбе и голландцы будут считать нас врагами. Вот о чем я хочу предупредить вас. Это моя обязанность, как старосты кампунга. Ведь я отвечаю за то, чтобы наши отношения с голландцами были мирными.
— Вот и я так думаю. Глупо сейчас бросать работу, — решительно заявил Индалу.
— И почему мы должны поднимать шум из-за чьих-то подозрений? — поддержал его еще кто-то.
— Ну, теперь нам все понятно, — сказал Амбало. — Нашему старосте мы верим больше, чем Кависте.
На том и окончился разговор. Попрощавшись с Имбатой, все разошлись по домам.
Следующий день прошел без неприятностей. Заглянув на стройку, Имбата с радостью убедился, что работа идет своим чередом. Миновал еще день, и опять ничто не нарушило покоя старосты кампунга. К нему вернулся аппетит и крепкий сон. Все, казалось, обстояло благополучно.
Однако через три дня после объяснения с лонторцами произошло то, чего Имбата невольно ждал и боялся. Когда в дверях его дома появился ван Спойлт, Имбата по его лицу понял, что разговор будет неприятный.
— Послушай, Имбата, — без обиняков начал голландец, — у меня к тебе серьезные претензии. Твои люди на постройке крепости стали плохо работать. А пятеро так и вообще сегодня не вышли.