— Слежу, — кивнул Никонов. — Но тут не срастается…
— Что у тебя не срастается?
— Девушки-то все равно не отыщутся.
— Возможно, — согласился Зинченко. — Но у нас будут признательные показания на руках. Это наш с тобой главный козырь. Подтверждение нашей оперативности и профессионализма.
— Вот мы козырнем, товарищ полковник, а потом девушка опять пропадет. Что тогда?
— Тогда будет тогда, Алексей. Не заглядывай слишком далеко вперед. Нам бы день простоять да ночь продержаться. Мне результаты нужны. Срочно. Про потом будем потом думать. Короче, ступай и возвращайся с планом следственных мероприятий. Кандидата в базе данных подбери. На свое усмотрение.
Никонов встал, сделал несколько шагов к двери, вернулся, остановился перед столом и сказал:
— Товарищ полковник! Я лучше настоящего похитителя найду.
Глаза Зинченко сделались стеклянными.
— Что значит «настоящего»? Я разве липового просил искать?
— Нет, товарищ полковник, но…
— Никаких «но», майор. Ускоряйся. На все про все у тебя три дня. Сегодня у нас что? Вторник? Вот в пятницу утром ты войдешь в мой кабинет с конкретным предложением.
Следовало отчеканить «слушаюсь», развернуться и промаршировать к выходу. Никонов прекрасно понимал это, но все равно заупрямился.
— За три дня не успеть, товарищ полковник. Дайте мне хотя бы неделю. И людей в помощь.
— Оперативная группа в твоем распоряжении, майор. О неделе даже не мечтай. В пятницу…
— В понедельник!
Это прозвучало довольно резко и категорично. Зинченко очень внимательно посмотрел на Никонова, но не осадил его, а обронил:
— В понедельник. Крайний срок. Не справишься — поедешь участковым в сельскую местность. Кур будешь искать, раз людей не можешь. Иди. Свободен.
До позднего вечера Никонов работал с делами и выслушивал оперативников, которым давал задания. Ни проверка уличных камер, ни опросы водителей автобусов и такси ничего не дали. Из девяти девушек семь пропали среди бела дня. Просто ушли из дому и не вернулись. Их подруги и друзья ничего полезного сообщить не смогли. Подозрения ни на кого не падали. Единственная зацепка состояла в том, что три случая были каким-то образом связаны с одной и той же территорией.
Это была довольно тихая и пустынная улица Челюскинцев, протянувшаяся вдоль небольшой городской речушки, закованной в гранит и бетон. Тамара Гурская должна была появиться там на встрече с подругами. Елена Дягилева вышла на этой улице из такси, после чего ее больше никто не видел. Дана Рощина снимала на Челюскинцев квартиру.
Никонов около часа изучал различные карты района, как настоящие, печатные, так и виртуальные, интернетовские. Поговорил он также с участковым, который обслуживал район. Никаких сомнительных заведений типа кавказских ресторанов или казино там не было. С наркопритонами и цыганскими баронами участковый тоже не сталкивался. На улице Челюскинцев и в прилегающих кварталах располагались две стоматологические клиники, семейное кафе «Шоколадница», студенческое кафе «Интер», закрытое и заброшенное по причине банкротства в девяностые, детсад, баскетбольная площадка, два общежития для иностранных студентов, дюжина продуктовых магазинчиков, несколько парикмахерских и все в таком же духе. Набережная была открытая, без зеленых массивов, а лишь с редкими ивами у реки. Желающих купаться не наблюдалось по причине катастрофического загрязнения вод текстильной фабрикой, находящейся выше по течению. Рыбаки попадались, но все это были фанатики, не видевшие дальше собственного носа, нацеленного на поплавок.