— Мы доберемся, Мариша! — скорее обращаясь к себе, чем к дочери, сказал он.
Завибрировал смартфон, который он предусмотрительно поставил на беззвучный режим. На экране высветилось имя Надежды. Авдеев не рискнул отвечать, хотя находился на приличном расстоянии от двигающегося автомобиля. Он лег на бок, ожидая, пока машина проедет мимо. Громко стучало сердце в груди, всполохи желтого света озарили мглу, сердито урчал двигатель. Свет померк, звук мотора отдалился. Вибрация смартфона, лежащего в кармане джинсов, прекратилась. Продолжая лежать в неудобном положении, он догадался, что грузовая машина остановилась напротив больницы. Прошло достаточно времени, чтобы грузовик въехал через ворота КПП, однако этого почему-то не происходило. Сергей приподнялся, контуры грузовика выступали на расстоянии сотни метров, фары источали два луча оранжевого света, словно глаза какого-то чудовищного существа, грозно сверкающие в ночи. Начался дождь, звуки разносились во влажном воздухе. С хлопком открылась задняя стенка кузова, возле нее возились двое мужчин, облаченные в защитные костюмы. Как быстро формируется пластичное сознание человека! В считаные дни сцены, больше годящиеся для фантастического блокбастера, вошли в реальность, как нечто обыденное и повседневное. Ворота больницы распахнулись, оттуда вышел человек, между ним и двумя мужчинами, стоящими около грузовика, завязалась беседа. Слов было не разобрать, у всех троих лица закрывали респираторы, но разговор шел на повышенных тонах. Человек нервно махнул рукой в сторону темнеющей рощи, тот, что стоял к нему ближе, взял его за локоть. Дождь усилился. В руках мужчины сверкнул укороченный ствол автомата Калашникова. Он повелительно качнул им в направлении кузова грузовика. Скорчившись в неудобном положении, Сергей наблюдал сцену, напоминающую какую-то зловещую пантомиму. Он бесшумно открыл дверцу кроссовера и, стелясь по земле, как пластун, приник к растущему возле больничной ограды тополю. Так он мог разобрать отдельные слова, приглушенные маской респиратора.
— Мне требуется официальное разрешение, а не ваша липовая бумажка! — ругался мужчина. Под наброшенной на плечи летней курткой у него виднелся врачебный халат. — У меня половина санитаров валяются с этой чертовой «красноглазкой»!
Мужчина с автоматом ему что-то ответил, отчего врач пришел в ярость.
— Пошел ты… — Он выругался, повернулся и направился к больничным воротам.
Ствол автомата шевельнулся.
— Нет! — прошептал, прячущийся за стволом дерева, Сергей.
Вероятно, напарник пытался остановить товарища, схватил его за руку, но опоздал. Одиночный звук выстрела прозвучал, как удар бича по взмыленному крупу лошади. Врач взмахнул руками и упал лицом вниз. Пуля прошила ему основание черепа. Мужчины склонились над его телом, после чего тот, который пытался остановить товарища, скрылся за воротами больницы. Потекло время. Дождь не стихал. Вдалеке желтели освещенные окна приземистого одноэтажного здания. Оттуда прилетели звуки выстрелов. Стреляли четыре раза, с небольшими промежутками между ними. Человек равнодушно посмотрел на лежащий труп, закурил. Клубы сизого дыма окутали его фигуру. Сергей ждал. Наконец мужчина вернулся в сопровождении восьми человек. Они были в обычной гражданской одежде, у троих лица скрывали бесполезные маски. Люди выглядели испуганными, жались друг к другу. Возле ворот началась какая-то возня. Человек с автоматом выбросил окурок, раздраженно махнул рукой. То, что увидел в дальнейшем Сергей, было похоже на сюжет из фильма на тему Великой отечественной войны, которые он любил пересматривать. Гражданские люди выносили через ворота больницы валкие и тяжелые предметы и, сгибаясь от тяжести, тащили их к грузовику, после чего забрасывали вовнутрь. В их движениях угадывалась какая-то механистическая обреченность, человек с автоматом отпустил шутку и рассмеялся. Его напарник промолчал. Зашумел ветер, с листьев плеснуло дождевой водой, которая затекла за воротник куртки. Сергей не шевельнулся. Он лежал неподвижно, вжавшись в мокрую землю, весь обратившись в зрение и слух. Стрелок вторично закурил. В его небрежной позе и расслабленной руке, лежащей на прикладе автомата, угадывалось что-то зловеще знакомое, виденное много раз и воспринимаемое мозгом как ассоциативная картина, заимствованная из просмотренных фильмов. Не хватало губной гармошки и фуражки с взбитой тульей!