Но, быть может, праву на свободу совести повезло больше? Ведь за него дрались еще отчаяннее, чем за право частной собственности. «Не официальные носители христианства, – писал столетие тому назад один из предшественников современных теоретиков светского государства, – а вожаки прогрессивного политического течения, похоронившего в своих мощных волнах пережитки феодального режима, освободили человеческую совесть от смрадной атмосферы, где живая вера замирала в порабощенной душе»[951]. Именно «смрадная атмосфера» – не меньше… И какую же «атмосферу» подготавливают для «освобожденной совести»? Что представляют собой «общечеловеческие ценности», ради торжества которых народы призываются к отрицанию своей культуры, своего национального «я» и потери духовной индивидуальности?
Теоретически полагают, что последнее слово остается за законом, который и определит, где свобода совести реализуется «правильно», а где нет. В частности, в одном известном постановлении Конституционного суда РФ прямо говорится, что ограничения свободы совести и вероисповедания могут быть предусмотрены законом, если это необходимо в интересах общественного спокойствия, охраны общественного порядка, здоровья, нравственности или для защиты прав и свобод других лиц[952]. Очевидно, что эти критерии – более чем условные. Законы принимают люди, имеющие собственные убеждения и предпочтения, слабости и заблуждения. И вполне возможно, как когдато указывал еще Л.А. Тихомиров, что во имя здоровья закон посчитает возможным запретить поклонение иконам, поскольку это – «способ распространения инфекционных заболеваний».
Не уйдут от подобного законодательного регулирование и иные обрядовые стороны. Например, принятие Святых Даров, т.к. они принимаются неограниченным числом лиц из одной ложицы и чаши. Завтра во имя общественного спокойствия запретят крестные ходы – «колокольный звон мешает другим людям отдыхать». Из соображения «народного здравия» запретят посты, примут меры против обрезания у иудеев и мусульман. Монашество могут признать нарушающим интересы государства своим безбрачием, а само богослужение признают в некоторой своей части вредной гипнотизацией народа[953].
И несть числа этим возможным запретам, каждое из которых без большого труда может быть обосновано заботой о других людях, их правах и свободах. Показательным в этом отношении для России является история с ИНН, когда на все просьбы православных христиан о возможности непринятия идентификационных номеров государственные органы отвечали отказами, не понимая и не принимая во внимание аргументы о нарушении религиозных чувств верующих людей. Министерство по налогам и сборам оказалось куда лучшим богословом, чем монастырские старцы и убеленные сединами сподвижники веры.