В заключение я поблагодарила оппонентов и Казанский университет, разрешивший провести здесь защиту. Все поздравляли меня, поднесли мне громадный букет анемонов, таких, как в Боровом, мохнатой сон-травы, который я потом дома пристроила в большом тазу. Устраивать какое-нибудь угощение я, конечно, не имела возможности, так как у меня ничего не было и достать что-нибудь было невозможно. Зато меня саму пригласили на празднование моей защиты. Опять в доме у А. Н. Елизаровой был устроен длинный стол, народу собралось много, в организации угощения приняли участие чуть не все пирующие, каждый принес, что смог выделить, в общем, стол имел по тем временам красивый вид. Пили, конечно, не шампанское и не вино, а разведенный спирт. В числе гостей были и оппоненты. Было шумно, весело, было много тостов, пили, конечно, за победу, за скорейшее окончание войны, за Алексея Евграфовича. В тот же день я послала в Боровое телеграмму: «Защитила блестяще. Всех целую. Доктор химических наук».
Итак, все было кончено. Надо было только поработать со стенографисткой, и можно было собираться в обратный путь. Я опять обратилась в Академию, просила достать мне билет до Свердловска. Мне там выдали для Алексея Евграфовича несколько конторских книг и тетрадей. Тетради я решила дать мальчикам для рисования, а Маше хотела купить какую-нибудь куклу. Обошла все магазины, была на рынке, нигде никаких кукол и вообще игрушек не было. В одном только месте я нашла что-то вроде куклы: вырезанную из тонкого картона куклу, на голове которой были наклеены из пакли волосы и шляпа. Одета кукла была в платье из материи, на ножках башмаки. Такая кукла могла только лежать, ее нельзя было ни поставить, ни посадить, но за неимением ничего лучшего пришлось довольствоваться такой. Я распрощалась со всеми химиками и Капицами, огорчилась только, что билет мне достали сидячий, жесткий. В том же поезде был и мягкий вагон, но билетов на него не было. Провожал меня Василий Иванович Никитин, референт и еще кто-то из молодежи, посоветовали мне договориться с проводником мягкого вагона, заплатить ему и сесть туда с жестким билетом, чтобы потом в пути купить соответствующий билет. Я колебалась, но, как только пришел поезд, мои спутники побежали к мягкому вагону, взяв у меня двести рублей. Очень скоро они вернулись, взяли мои вещи, помогли мне сесть, простились со мной, и поезд тронулся. Я осталась стоять в коридоре. Проводники сказали мне, что, кроме денег, нужна еще закуска. Я достала последнюю банку консервов, которую оставляла себе на дорогу, и отдала им. Они пошли в свое купе, туда же поставили мои вещи, стали пить чай и закусывать.