На следующее утро отправилась я искать жилище лесника, которое оказалось далеко в лесу Я пришла рано и застала лесника дома. Как и все рабочие, теперь лесником была назначена женщина-казашка. Я застала ее за завтраком. Она сама и ее дети сидели по-турецки на полу, перед ними на подстилке стояли пиалы с чаем, лежал хлеб и еще какая-то еда. Кончив завтрак, лесничиха пошла со мной в лес, на тот участок, где нам надлежало пилить дрова. Это оказалось неблизко, в довольно редком березовом лесу. Показав мне, какие деревья и где можно будет валить, лесничиха ушла по своим делам. Я осталась одна в лесу, далеко от всякого жилья, в лесу — ни души, ни человека, ни зверя, даже птиц никаких не слышно, тишина полная, осенняя тишина. Березы уже многие облетели, трава поблекла, на ней желтели опавшие листья. Уже были заморозки; в лесу еще много грибов — солянушек, поганок, все они тронуты морозом, стояли с наклоненными, как бы надломленными головками; кое-где еще краснели ягоды шиповника.
Иду домой по дороге, колея ее едва заметна в осенней траве. Иду и смотрю по сторонам, места незнакомые, ищу каких-нибудь примет, чтобы найти потом нужное место, когда поведу сюда своих пильщиков — Олю и Тоню. Далеко, оказалось, я зашла, даже к обеду не успела прийти, опоздала. На следующий день сразу после завтрака я снова пошла в лес, чтобы получше познакомиться с дорогой и указанным мне участком леса. Дорогу я нашла сразу, прийдя на место, я стала искать, какие же деревья нам можно будет пилить, искать сухостой и ветровал, стала стаскивать в одно место поваленные березки, отдельные толстые сучья. Желая немного отдохнуть, я хотела посидеть на толстом сосновом пне. Подойдя к нему поближе, я увидела за слегка отставшей толстой корой каких-то насекомых. Осторожно отодрав кусок коры, я обнаружила никогда не виданных мной громадных ос, раз в десять больше обычных, это были, конечно, не осы, а шершни, спрятавшиеся за кору на зиму. Они были совсем сонные, еле шевелились, так что я спокойно могла взять их в руки и рассмотреть. Летом встреча с такой чудовищной «осой» небезопасна. Я положила их обратно в их убежище и закрыла корой.
Назавтра, сразу после обеда, захватив пилу и топор, я повела Олю и Тоню на лесозаготовку. Придя на место, Оля с Тоней стали пилить, а я стала обрубать сучья на поваленных деревьях и складывать их в кучи. Увлекшись работой, мы не смотрели на часы и вдруг заметили, что уже начинает темнеть, скорее домой, дорога не близкая. Мы с Тоней были почти одного роста, шажки у нас мелкие. Оля нас гораздо выше, шагает большими шагами, торопится. Мы с Тоней торопимся, стараемся не отставать, время от времени нам приходится догонять Олю бегом. Медлить нельзя, стемнеет, тогда нам не разглядеть лесной дороги, и можно заблудиться. Наконец мы вышли на большую дорогу, стало совсем темно, но уже недалеко, скоро будем дома. Следующие разы мы раньше выходили из дома и кончали работу засветло. Наконец все деревья спилены, сучья обрублены, все наши кубометры уложены в кучи, надо их вывозить. На чем вывозить? На быках! Рано утром Тоня пошла в хлев, где стояли быки, там ей запрягли два пары быков в две телеги. Отправились за дровами мы вчетвером: Оля, Тоня, Ирина и я, по двое на каждой телеге. С быками надо разговаривать не так, как с лошадьми, им надо кричать «цоб, цобе». Быки — это не лошади, даже с пустыми телегами они идут не спеша, плохо слушаются неопытных кучеров.