Великие заговоры (Грациози) - страница 210
Тело несчастного графа Фиески было найдено только четыре дня спустя и по приказу Андреа Дориа брошено в море. Сам адмирал, оставивший Геную в страшной, непростительной мужественному человеку спешке и тревоге, после того, как все успокоилось, вернулся и, на следующий день явившись в Сенат, горячо убеждал собрание сурово покарать виновных, настаивая на том, что безнаказанность в такого рода делах нанесет величайший вред Республике.
Акт о всеобщем прощении был отменен. Великолепный дворец графов Фиески[197] сровняли с землей, а всех братьев графа и его ближайших сторонников приговорили к смерти. Менее виновные были наказаны изгнанием, а графу Джироламо Фиески было приказано сдаться, передав крепость Монтобио Республике, но тот и не думал подчиняться. Тогда крепость осадили, и она сдалась только после долгой и кровопролитной осады. Джироламо, Веррина, Кальканья и Ассерето, ближайшие друзья и соратники Джованни Лодовико, были обезглавлены, а против Оттобуоно Фиески был издан декрет, запрещавший этому молодому синьору и всем потомкам его вплоть до пятого колена приближаться к городу Генуе. Оттобуоно бежал во Францию, чтобы не навлекать на уцелевших представителей своего рода новых несчастий. Восемь лет спустя он был пленен испанцами и передан Андреа Дориа. Тот велел тотчас безжалостно казнить несчастного Оттобуоно, виновного в его глазах уже одним тем, что носил гордое и славное имя своего рода. И даже после всех этих кровавых казней старый Дориа сохранил в Генуе прежние доверие, влияние и авторитет, которыми был обязан своим полководческим дарованиям, храбрости (впрочем, не проявленной им во время восстания), подвигам и славе человека, восстановившего на родине «свободу».
ГЛАВА 18
ЗАГОВОР СИЦИЛИЙЦЕВ ПРОТИВ ФРАНЦУЗОВ,
ИЛИ СИЦИЛИЙСКАЯ ВЕЧЕРНЯ
Место действия — Палермо.
Время действия — 31 марта 1282 года
Карл I Анжуйский[198], добившись короны Сицилийского королевства, не выказал на троне тех способностей, которые необходимы, чтобы его удержать.
Один современный историк[199] представляет его нам как умеренного, уравновешенного, серьезного, отважного и либерального государя, любящего и покровительствующего искусствам и наукам, так что, кажется, он легко заслужил бы титул великого, если бы эти его столь блестящие качества не перевешивали и омрачали другие — гневливость, ненасытная жажда приобретений и завоеваний, смешанные ни с чем не сравнимой склонностью мстить за малейшую обиду, и, наконец, суровость, которая постепенно переросла в крайнюю жестокость. Более умелый и опытный в делах войны, чем мирного правления, Карл Анжуйский умел покорять, но не умел управлять. Чтобы завоевать расположение солдат и военачальников своей армии, он все им позволял, всегда оставлял безнаказанными, и даже осыпал всяческими почестями. Слишком уверенный в своем могуществе, опьяненный счастливыми успехами, он даже после поражений считал себя победителем и выходил живым и невредимым из любых несчастий. Однако, в одинаковой мере восприимчивый к хорошим и дурным советам, он был неспособен проявить решительность в трудных обстоятельствах.