— И почему Бенедикт решил убрать фонарь в такой тьме? — пробормотал он, укрываясь одеялом.
— А? — мгновенно отреагировал с верхней кровати Йохан.
— Ничего. Спи.
Сосед засопел практически мгновенно. Амадео же еще долго лежал без сна.
* * *
Наутро Амадео, не дав толком проснуться, поволокли на аудиенцию к начальнику тюрьмы. Убийство заключенного накануне не успело наделать много шума — больше половины блока еще видело сладкие сны, но Амадео то и дело ловил любопытные взгляды сквозь решетчатые двери камер. Кудрявый широко улыбнулся ему и сделал неприличный жест.
Конрад Эфрейн выглядел так, будто не спал всю ночь. Амадео подозревал, что так оно и было — на щеках начала проступать щетина, будто Эфрейн не успел побриться, рубашка застегнута не на все пуговицы. Большой клетчатый платок так и мелькал в руках.
— Ну-с, Солитарио, — он указал Амадео на стул. — Начинай. Что случилось вчера в блоке С?
— Надзиратели подняли нас вскоре после отбоя и объявили, что совершено убийство.
— А потом? Что произошло после того, как они снова отправили вас спать?
— Меня и моего сокамерника разбудили чуть позже, чтобы обыскать камеру.
— С какой целью? Вам сказали?
— Нет.
— Надзиратели нашли что-нибудь?
Амадео ждал этого вопроса. Эфрейн, разумеется, был в курсе всего, что произошло, однако хотел выслушать версию другой стороны.
— Карандаш. Под моим матрасом.
— И ты сказал, что он тебе не принадлежит, не так ли?
— Да.
— Он действительно тебе не принадлежит?
— Ни в коем случае.
— Но ты заведуешь библиотекой, а там полно письменных принадлежностей.
— Они выдаются только надзирателями и подлежат обязательному учету. И потом, я хорошо разглядел карандаш, когда надзиратель Роджерс показывал мне его. Такие карандаши производятся фирмой "Форресто". В нашей же библиотеке — "Дримо". Я уже говорил об этом надзирателю Роджерсу.
Эфрейн снова вытер вспотевший лоб платком. Эта ситуация не доставляла ему ровно никакого удовольствия, и он предпочел бы просто пустить все на самотек и наказать того, на кого пало подозрение, однако Амадео Солитарио был не простым заключенным, а отпрыском знаменитой семьи. Так ли нужна тюрьме подобная реклама?
— Месяц назад к тебе приходил брат, — заметил он скорее для проформы, нежели для установления истины. — Он мог передать карандаш.
— Он ничего мне не передавал. Хотел, чтобы я подписал кое-какие бумаги, но карандашом для этого не пользуются. Охрана, присутствовавшая тогда, может подтвердить, что он так и не передал мне ни бумаг, ни ручку.
Эфрейн молчал, изучая Амадео. Тот держался хладнокровно и слишком спокойно для человека, только вчера совершившего убийство.