1
— Браво! — воскликнул седой мужчина и прищелкнул пальцами.
На его мизинце искрился золотой перстень, украшенный крупным синим кабошоном и двумя крохотными алмазами с обеих сторон. Такое кольцо называется офицерским и высоко ценится на русском антикварном рынке. Он пригладил седые бачки и с видимым наслаждением пригубил виски из массивного стакана. Кубики льда растаяли, вкус напитка потерял характерную терпкость, но такая досадная мелочь не могла испортить человеку настроение. Он жадно подался вперед, просматривая в третий раз подряд запись.
— Какое имя вы дали этому проекту? — спросил он.
— «В круге гелиара!» — ответил мужчина. Он потянулся к пачке сигарет «Мальборо», прикурил от золотой зажигалки, помахал рукой, разгоняя клубы сизого дыма. — Не возражаете?
— Это ваш кабинет, господин Риман! Тем более здесь прекрасно работает кондиционер. А почему — гелиар?
Риман скинул горстку седого пепла в глубокую пепельницу.
— Вы можете назвать гейм как-то иначе.
— Браво, тысячу раз браво, господин Риман! — повторил седой. Он говорил с небольшим акцентом, старательно выговаривая звуки, что выдавало прилежного ученика, посвятившего годы освоению трудной славянской фонетики.
— Вы неплохо говорите по-русски, мистер Бронсон. Но хочу заметить, мне несложно изъясняться на английском языке.
— Можно просто — Джон! — сказал американец. — Я знаю об этом. В советской системе были плюсы, но и минусов хватало. Здесь отлично преподавали иностранные языки. Однако система была обречена, вопрос времени. Как у вас говорят, сколько веревки ни крутиться…
— Сколько веревочке ни виться — так следует говорить, — сдержанно улыбнулся Риман.
Он нажал кнопку на пульте, гигантский семидесятидюймовый экран погас, комната на мгновение погрузилась во мрак, вспыхнули лампы дневного света. Риман налил себе кофе, тронул губами край чашки. Он с любопытством ученого смотрел на американца, будто перед ним был не живой человек, а какое-то интересное ископаемое. Изучает русские пословицы, тщетно пытаясь выглядеть своим парнем, но американизмы не скроешь! Загорелое, изрезанное глубокими морщинами лицо, цвета закаленной стали глаза и острые «иголки» на брюках — все выдает в посетителе иностранца.
Бронсон смотрел на погасший экран, о чем-то размышляя.
— А зачем марш? — спросил он.
— Вы говорите о музыкальной заставке, играющей в финальной части? Вообще-то композиция называется «Выход гладиаторов», но у большинства людей марш ассоциируется с цирковым представлением. А цирк — это праздник, веселье…
— Хорошее веселье! — усмехнулся Бронсон. — Вы где-то еще опробовали это приложение, кроме России?