— Входную дверь оставлю приоткрытой, вечером придут ваши клиенты, неуважаемый господин Боровский, и освободят вас. Я никому не желаю зла, но и себя не дам зарезать, как барана на бойне. Надеюсь, вы теперь хорошенько подумаете, прежде чем сбивать с пути истинного молодых простофиль. Всех благ!
Через час с небольшим Иннокентия Андреевича обнаружила приходящая домработница. Она принялась охать и ахать, предложила вызвать полицию, но Боровский, от души поблагодарив пожилую пенсионерку, попросил прийти завтра и никому ни о чем не говорить. Проводив свою спасительницу, он тут же набрал хранимый в памяти мобильника номер и стал взволнованно говорить, прижимая трубку к уху:
— Рома, этот мерзавец Кротов меня только что ограбил, срочно приезжай, пожалуйста!
Роман Викторович Трошкин появился в квартире через сорок минут. Выслушав хозяина, он тяжело вздохнул и спросил:
— Так сколько там было?
— Почти три лимона рублей, Рома, — с тоской ответил Боровский.
— Печально, Кеша, кинул он тебя, как последнего лоха.
— Да ведь казался таким смирным, тихим.
— Казался овцой, а оказался львом, так, что ли? Объегорил мальчишка тебя, стреляного воробья.
— Да знаю, знаю, не трави душу! Скажи лучше — что теперь делать?
Трошкин ненадолго задумался, потом сказал:
— Своих ребят я сейчас подниму по тревоге, как там у служивых — план «Перехват», но сам понимаешь, возможности у них скромные, прохиндей уже или едет, или летит, или плывет в неизвестном направлении. Поэтому, Кеша, звони-ка ты в полицию и заявляй, что стал жертвой ограбления со стороны гражданина Кротова Вадима Валерьевича. Вот пусть они его и ищут, задерживают, судят и сажают. А уж в колонии мы до этого хитреца доберемся, за все ответит. Такие фокусы прощать нельзя.
— А как я объясню про деньги в таком количестве, откуда они у меня, рядового пенсионера, скромного библиофила и нумизмата?
— Какие деньги, о чем ты, Кеша, это Кротов на тебя станет наговаривать после ареста. Хотя какой нумизмат, конечно, у иных такое хранится, что музеи отдыхают. Но негодяй, с которым ты имел дело раньше по наивности, по простоте своей душевной, старыми книгами с ним обменивался, то да се, похитил у тебя небольшую коллекцию царских монет. Ты мне ее сейчас отдашь, припрячу на время. А про миллионы ты ничего не знаешь, откуда они взялись у Кротова, тебе невдомек. То, что монет при нем не найдут, так по твоему разумению, грабитель их успел продать или припрятать. Он ведь без перчаток был, верно?
— Да, без перчаток.
— Значит, наследил у тебя, когда привязывал, отпечатки оставил, так что не отопрется. Усек?