«Бывшая» — можно говорить бесчисленно раз.
Не научилась быть разбивательницей сердец.
Не научилась экономить воду и газ.
Пучок волос на затылке, большие глаза.
Агата любит котов и чужих детей.
Агата не оборачивается назад,
пристукнет прошлое — не соберешь костей.
Сзади — две мировые, стихи, пути
и бывший муж — ну как он теперь один?
А прошлого — хоть лопатой теперь грести,
но прошлое — совсем не Агатин стиль.
Агата сидит за столом.
Сочиняет Лин.
3. ГЕРОИНЯ
Вот тебе, Лин, твоя чертова определенность,
вот тебе путь-дороженька в тишину.
У Лин глаза отливают слегка зеленым,
она допивает свою войну.
Ну вот — всего добилась, чего хотела.
Хороший муж. Не любила бы, так ушла б.
Родные места. Вполне интересное дело.
На сердце нет ни следа от кошачьих лап.
Ей хочется бить кулаком по старинным стульям,
сломать хоть их, раз не радостное житье.
У Лин глаза отливают чем-то бездумным.
Она не пьет. Она вообще не пьет.
Пряма, как жердь. Такая уже порода.
И ногти входят в дерево, как металл.
Лин думает: пристрелить бы того урода,
который мне это счастье насочинял.
4. АВТОР
Ну а что, говорит Агата, а я как лучше,
ты не понимаешь, девочка, я о том,
что вот мне не досталось — а будет тебе потом
полная чаша дом,
честная жизнь трудом,
будешь еще светла, как солнечный лучик.
Мой, говорит Агата, все время пил,
так я тебя от такого уберегла.
Что тебе, лучше без своего угла?
Я для тебя все сделала, что могла,
нет, ты не прыгнешь вниз, отойди от перил.
Ты на меня, говорит Агата, вот посмотри,
я-то еще ничего, я пишу и тру,
но тебе же это будет не по нутру,
ты не умеешь вот так вставать поутру
и работать, пока не выгорит все внутри.
Нет, ты не бросишься. Ты не комедиант.
Сдохнешь сейчас — это будет совсем смешно.
Прошлое скоро станет дурацким сном.
Ты еще увидишь, что это единственный
вариант.
* * *
А Лин говорит — ну и черт бы побрал твой талант,
не вышло через двери — уйду в окно.
* * *
Лин засыпает. Ее как будто бы отпустило.
Рядом сопит широкий и теплый муж.
Словно далекий автор отбросил стило
и отпустил героиню лететь во тьму.
Словно ее довыворачивали, дописали,
в книге поставлена точка на ее дороге.
Сквозь приоткрытые веки следя за темными небесами,
ее отпускает старый дощатый дом.
Лин опять проснется от воздушной тревоги
в далеком сорок втором.
Если бы умела — сплела бы браслетик тебе на руку, смешной и яркий.
Смотри, почти что весна на свете, и лужа — школьной такой помаркой,
смотри, провода какие тугие, летят в чужие дали и были. И, как на нежном запястном сгибе, — такие веточки голубые.
А я бы феньку тебе сплела бы, а мы пошли бы смотреть на пролески. И туча